Я двинулся вперед и вверх по склону. В сером небе медленноподнималось черное солнце. Стояла зачарованная тишь.

«А ты знаешь, что именно мы должны в итоге найти?» —попытался выговорить я в сторону Фракир.

«Я уверена, что информация во мне есть, — последовалответ, — но вряд ли ее удастся извлечь, пока мы не дошли до места.»

«Надеюсь, ты не ошибаешься.»

«Я тоже.»

Склон становился все круче. Я не мог знать, сколько прошловремени, но, вероятно, не меньше часа, прежде чем я одолел предгорья и началсобственно подъем. За всю дорогу мне не встретилось ни одного следа и вообщеникаких признаков жизни, но несколько раз я натыкался на длинные, видимо,природные рытвины, ведущие к высокому белесому обрыву. Должно быть, на егоштурм ушло несколько часов, потому что черное солнце перевалило через зенит иначало клониться к западу, за вершину. Меня бесила невозможность ругнутьсявслух.

«Откуда мне знать, что я делаю именно то? Или иду, куданадо?» — спросил я.

«Ты по-прежнему движешься в верном направлении, —отвечала Фракир.»

«А долго еще?»

«Понятия не имею. Но когда доберешься, сразу пойму.»

«Солнце вот-вот скроется за горой. Ты не обознаешься втемноте?»

«Думаю, когда солнце сядет, небо просветлеет. У негативногопространства есть свои забавные особенности. Здесь что-нибудь всегда светло ичто-нибудь всегда темно. Не заблудишься.»

«Как по-твоему, что мы тут вообще делаем?»

«Полагаю, участвуем в одном из этих дурацких рыцарскихприключений.»

«Воображаемом? Или настоящем?»

«Они все состоят из того и другого помаленьку, но, чувствую,в нашем здорово преобладает второе. С другой стороны, все, что ты встречаешьмежду мирами, излишне тяготеет к аллегории, к символу — ко всей той дряни,которую люди выпихивают в область бессознательного.»

«Другими словами, этого ты тоже не знаешь.»

«Наверняка не знаю, хотя пробавляюсь гениальными догадками.»

Я уцепился руками, подтянулся, вылез на следующий уступ.Некоторое время шел по нему, потом снова полез вверх.

Солнце наконец скрылось, но темнее от этого не стало. Тьма исвет просто поменялись местами.

Я вскарабкался на пяти-шестиметровый обрыв и остановился,увидев за ним в скале углубление — даже не пещеру, а явно рукотворный свод,такой высокий, что под него можно было бы въехать верхом.

«Надо же, — встрепенулась Фракир. — Оно.»

«Что?» — спросил я.

«Первый привал, — отвечала она. — Ты долженостаться здесь и кое-что сделать, прежде чем пойдешь дальше.»

«Что именно?»

«Не проще ли войти и поглядеть?»

Я вылез на площадку, встал и пошел вперед. Углублениезаполнял все тот же рассеянный, непонятно откуда идущий свет. Я потоптался увхода, заглянул внутрь.

Это походило на домашнюю часовню. Крохотный алтарь, на нем —две свечи в ореоле дрожащей тьмы. В стенах вырублены каменные скамьи. Янасчитал пять входов, кроме того, в котором стоял: три в дальней стене, одинсправа и один слева. Посредине на полу — две груды доспехов. И нигде никакихрелигиозных символов, никаких объектов поклонения.

Я вошел.

«И что мне здесь делать?»

«Стеречь свои доспехи. Всю ночь.»

«Допустим, — сказал я, подходя к грудам. — Азачем?»

«Это мне неизвестно.»

Я поднял щегольскую белую кирасу, в которой стал бы похож насэра Галахада. Как на меня сделана!.. Я покачал головой, положил кирасу наместо Перешел к другой куче, поднял странноватого вида стальную перчатку. Тутже бросил ее, переворошил кучу. Все тоже на меня. Только…

«В чем дело, Мерлин?»

«Белое, — сказал я, — судя по всему, придется мневпору прямо сейчас. Черное — подобно тому, что носят во Дворе, и, полагаю,будет мне впору в моем хаосском обличье. То есть оба комплекта на меня, но дляразных обстоятельств. Однако я могу надеть либо один, либо другой. Который мнестеречь?»

«Полагаю, в этом-то вся и соль. Похоже, ты должен сделатьвыбор.»

«Конечно! — Я щелкнул пальцами, не услышалничего. — Какой я тупица, если мой же шнурок должен объяснять мнеочевидные вещи!»

Я плюхнулся на колени, сгреб доспехи в одну безобразнуюкучу.

«Раз уж стеречь, — сказал я, — так буду стеречьобе. Не желаю ничего выбирать.»

«Мне кажется, кое-кому это придется не по вкусу,» — отвечалаФракир.

Я отступил на шаг и обозрел кучу.

«Объясни мне еще раз про это ночное бдение, — попросиля. — Что от меня требуется?»

«Сидеть до рассвета и стеречь оружие.»

«От кого?»

«Полагаю, от любых посягательств Силы Порядка…»

«…или Хаоса.»

«Я понимаю, куда ты клонишь. Кто угодно может подкрасться ичто-нибудь ухватить из кучи.»

Я сел на скамью у дальней стены, между двумя входами.Приятно было расслабиться после утомительного подъема Однако какая-то мысль недавала покоя. Наконец я спросил:

«К чему все это?»

«О чем ты?»

«Сидеть ночь напролет и глядеть на кучу железок. Допустим,кто-нибудь правда войдет и попробует что-нибудь взять. Допустим, я даже егоубью. Наступает утро, оружие по-прежнему здесь, я по-прежнему здесь. Чтодальше? Что я выиграл?»

«Ты должен будешь облачиться в доспехи, препоясаться мечом иидти дальше.»

Я подавил зевок.

«Знаешь, мне это как-то ни к чему, — сказал я, немногопомолчав. — Я не ношу доспехов, и меня вполне устраивает мой меч. — Япохлопал рукой по эфесу. Он показался непривычным, как. впрочем, и все в этомстранном мире. — Почему не оставить железяки здесь и не двинуться кследующему испытанию? В чем оно, кстати, состоит?»

«Не знаю. Логрус заложил в меня информацию таким образом,что она всплывает по мере развития событий. Например, я не знала про этупещеру, пока ее не увидела.»

Я потянулся, сложил руки на груди. Прислонился к стене,вытянул ноги, скрестил их.

«Значит, мы должны торчать здесь, пока тебя снова не осенит.»

«Верно.»

«Разбуди меня, когда все кончится,» — сказал я и закрылглаза.

Запястье резануло почти болезненно.