– Чертовщина, – возмущённо сказал Кей.

– Может, ляжем в дрейф? – спросил из-за спины Артур.

– И потеряем сутки на расчёт координат? Давай уж сразувызовем службу сервиса и патруль! – саркастически заявил Кей.

Мощность поля вновь изменилась – до предельно высокойвеличины. Корабль слегка тряхнуло. Артур жалобно улыбнулся.

Он что, боится?

– Так… Либо дефект генератора, либо врёт блок контроля. –Кей повернулся. Шкафчик техсредств… детекторы… запасные схемы… – Артур, сменицентральный процессор в контрольном щите привода. Я подержу контроль с пульта.

Артур не шелохнулся.

Он боится?

– Что с тобой, сын?! – заорал Кей.

– Да, папа. – Артур выхватил из рук Кея пластиковуюкоробочку процессора, кинулся к шлюзу.

– И перестань дрожать, мы же купили аТан! – крикнул вследКей.

Это и есть обещанная Кертисом катастрофа? Гуманно.Мгновенный взрыв, но разве способен вышедший из режима интерфазник взорватьвесь корабль?

Что ты задумал, Кертис Ван Кертис?

Артур пробежал через шлюз, распахнул дверь в двигательныйотсек.

И цифры мощности на пульте упали до нуля. Сирена взвыла вунисон с негромким хлопком взрыва.

Кея швырнуло лицом в пульт. Рядом что-то вразнобой шлёпнуло.И засвистел выходящий в пустоту воздух.

«Сука», – без всякой злобы подумал Кей, поднимая лицо. Израссечённого лба текла кровь. Заныла печень – привет от булрати. Началозакладывать уши.

Потом он увидел Артура – то, что от него осталось. Кровавыеклочья одежды и что-то ещё. Всматриваться не хотелось. Для сына Кертис-старшийвыбрал быструю смерть.

А для него – реалистичную.

Я пилот, я не верю в аТан, я должен бороться…

На подгибающихся ногах Кей двинулся к шлюзу. Гравитация ещёбыла. Он должен сделать попытку – безуспешную – забраться в скафандр…

Такого Кей не ожидал даже от Кертиса. Шлюз был разорванпополам, и в рваную дыру дышал космос. Чернота, простроченная звёздами, иобтекаемая туша грузового отсека, медленно уплывающая вдаль. По двигательнойконсоли плясали синие огоньки.

«Сука, сука, сука…» – беспомощно подумал Кей, чувствуя, какначинает распирать глаза. Потом кровавая пелена скрыла мир.

В отделении «аТана» на Инцедиосе дежурил Владимир Чен. Онбыл самым молодым – ему не исполнилось ещё и тридцати. Более того, он ни разуне умирал.

Наступала ночь – пиршество смерти. Шёл третий час дежурства.Старики умирали от болезней, молодые от ран, невротики сводили счёты с жизнью,словно забыв о купленном бессмертии. На любой планете это было время самойинтенсивной работы. Инцедиос, однако, был слишком нищим миром. А за последниймесяц очень многие владельцы аТана исчерпали своё бессмертие.

– Сигнал, – нажимая на кнопку общей готовности, произнёсЧен. На экране перед ним высвечивались строчки. Нейронная сеть передавалаинформацию мгновенно, а вот расшифровка её требовала времени. НапарникВладимира Анна Хорн оторвалась от журнала.

– Гертруда Кхай… человек… женщина…

– Неужели? – осведомилась Хорн.

– Подданство – Инцедиос. Реальных лет – сорок два, матрицаснята в сорок один, оживления – один раз… Отбой, аТан не оплачен.

Нажатием кнопки Чен стёр полурасшифрованный сигнал.

– Готовь рапорт, – вновь принимаясь за чтение, сказала Хорн.

– Готовлю. – Пальцы Владимира затанцевали над клавиатурой. –Грустно, да? Был человек – и нет человека.

– Многих нет. – Анну такие разговоры уже перестали утомлять.Её тело дышало зрелостью женщины, едва перевалившей за третий десяток. Но онапрожила почти девяносто лет и привыкла воспринимать философствование новичковкак лёгкий, неизбежный шум.

– После таких дежурств по-другому относишься к жизни, любви,красоте… – Владимир скосил глаза. Анна вздохнула и заложила ногу за ногу.Низкое кресло демонстрировало её в самом соблазнительном ракурсе. К сожалению,Чен до сих пор не понял, что отношение Анны к нему было даже не материнским. Еёстарший внук мог приходиться Владимиру отцом, кроме того, в последние годы онапредпочитала секс с женщинами. – Знаешь, для меня наша работа – не простольготный аТан и хорошие бабки, – продолжил Чен, ободрённый молчанием Хорн. –Начинаешь постигать жизнь. И я обрёл друзей, познакомился с тобой…

Хорн отложила журнал. Ей вдруг показалось, что единственныйспособ угомонить парня – отдаться ему. Возможно, это будет менее утомительно.

Чену не повезло.

– У тебя сигнал идёт, – поднимаясь с кресла, сообщила Анна.– Второй пошёл…

Владимир развернулся к экрану. Работа пока представляла длянего интерес, и лёгкое раздражение мгновенно исчезло.

– Артур Овальд… человек… мужчина… подданство – Эндория.Эндория!

– Ну и занесло его! – Анна села к параллельному пульту. –Писака, наверное. Журналист.

– Много воронья налетело, – с готовностью согласился Чен. –Реальный возраст – двенадцать…

– Мальчишка. – Хорн позволила себе лёгкую улыбку.

– Матрица снята… ха! В двенадцать… Оживлений не было, аТаноплачен.

– Везунчик. – Хорн даже причмокнула губами. – Может, прядкуу него отрезать? На удачу?

Чен напрягся и пошло сострил. Хорн поморщилась. Говоритьскабрёзности Владимиру не шло. К тому же о детях.

– Второй сигнал, – почувствовав, что его шансы на полночныйсекс упали, затараторил Чен. – Кей Овальд… человек… мужчина… подданство –Эндория. Спорим на чашку кофе – брат?

– С тебя кофе. Реальный возраст – тридцать пять. Матрицаснята в тридцать пять. Оживлений не было, аТан оплачен. Видимо, их корабльнакрылся. Это его папаша, Чен.

– Не обязательно, – без особой убеждённости отозвалсяВладимир. – Анна, займёшься реаниматорами?

Хорн посмотрела на него, собираясь высказаться обезалаберных сотрудниках, рискующих потерять и льготный аТан, и хорошие бабки.И промолчала. Владимир был так молод… и так задорно глуп…

– Любопытство погубило кошку, Влад, – сказала она, вставая.Позже, идя по коридору в блок молекулярных репликаторов, Анна подумала, чточерез эту стадию прошли все. Первую тысячу смертей довольно интереснонаблюдать. Потом понимаешь – все они похожи друг на друга…