— Бывает, — сказал другой, искоса поглядывая на рафинад,который Горбунов выкладывал на стол. — И то же самое и с нами было. Когда мыпод Борисовом форсировали Березину, у нас во взводе у красноармейца Тёткинаосколком поясной ремень порезало. А его самого даже не задело. Этого никогда неучтёшь.

— Кузьма, — сказал вдруг Биденко со своей койки натужнымголосом тяжелобольного человека, — слышишь, Кузьма, а где сержант Егоров?

— Сержант Егоров нынче дежурный, — ответил Горбунов, — пошёлпосты проверять.

— Поди, скоро вернётся?

— Грозился к чаю поспеть.

— Так, — сказал Биденко и закряхтел, как от зубной боли.

В этом кряхтенье явно слышалась просьба посочувствовать.

— Ты что маешься? — равнодушно сказал Горбунов, всем своимвидом показывая, что спрашивает не столько из любопытства, сколько из простой,холодной вежливости.

— А, пошло оно всё к чёрту! — вдруг опять мрачно сказалБиденко.

— Выпей чаю, — сказал Горбунов, — может, полегчает.

Биденко сел на табурет перед столом, но до кружки недотронулся. Он долго молчал, повернув глаза к печке.

— Понимаешь, какая получилась петрушка, — наконец сказал оннеестественно высоким голосом, стараясь придать ему насмешливый оттенок. — Незнаю прямо, как и докладывать буду сержанту Егорову.

— А что?

— Не выполнил приказание.

— Как так?

— Не довёз малого до штаба фронта.

— Шутишь!

— Верно говорю. Прохлопал. Ушёл.

— Кто ушёл?

— Да малый же этот. Ваня наш. Пастушок.

— Стало быть, убежал по дороге?

— Убежал.

— От тебя?

— Ага.

Горбунов некоторое время молчал, а потом вдруг так изатрясся от хохота всем своим большим, жирным телом.

— Как же это ты так сплоховал, Вася, а? Ну, погоди. ПридётЕгоров, он тебе даст дрозда! Как же это получилось?

— Так и получилось. Убежал, да и всё.

— Вот тебе и знаменитый разведчик! «От меня, — хвалился, —ещё никто не уходил», — а мальчишка ушёл. Ай да Ваня! Ай да пастушок!

— Толковый ребёнок, — с вялой улыбкой сказал Биденко.

— Да уж видно, что толковый, коли такого профессораобъегорил. Ты всё же расскажи, Вася, путём, как дело-то было.

— Убежал и убежал. Чего там рассказывать.

— А всё-таки. Ты, брат, всю правду докладывай. Всё равнодознаемся.

— А, пошло оно к чёрту! — сказал Биденко, безнадёжно махнуврукой, отправился на свою койку, лёг к стене лицом, и больше ничего от негодобиться не удалось.

И только впоследствии стали известны все подробности этогобеспримерного происшествия.

Едва грузовик, позванивая пустыми гильзами и подпрыгивая покорням, проехал по лесу километров пять, как Ваня вдруг схватился руками завысокий борт, сделал отчаянное лицо и сиганул из машины, кувыркнувшись в мох.

Это произошло так быстро и так неожиданно, что Биденкосначала даже потерялся. В первую секунду ему показалось, что мальчикавытряхнуло на повороте.

— Эй там, полегче! — крикнул Биденко, застучав кулаками вкабину водителя. — Остановись, чёрт! Мальчика потеряли.

Пока водитель тормозил разогнавшуюся машину, Биденко увидел,как мальчик вскочил на ноги, подхватил свою торбу и побежал что есть мочи влес.

— Эй! Эй! — отчаянным голосом закричал ефрейтор.

Но Ваня даже не оглянулся.

Мелькая руками и ногами, как мельница, он лупил сломя головупо кустам и кочкам, пока не скрылся в пёстрой чаще.

— Ваня-а-а! — крикнул Биденко, приложив громадные руки корту. — Пастушо-о-ок! Погоди-и-и!

Но Ваня не откликался, и только гулкое лесное эхо,пересчитав по пути деревья, прилетело назад откуда-то сбоку: «А-о-и! А-о-и!»

— Ну, погоди, чертёнок, — сердито сказал Биденко и, попросивводителя чуток подождать, большими шагами, треща по валежнику, отправился в лесза Ваней.

Он не сомневался, что поймает мальчика очень скоро. В самомделе, много ли труда стоит старому, опытному разведчику, одному из самыхзнаменитых «профессоров» капитана Енакиева, отыскать в лесу убежавшегомальчишку? Смешно об этом и говорить.

На всякий случай покричав во все стороны, чтобы Ваня невалял дурака и возвращался, ефрейтор Биденко приступил к поискам по всемправилам военной науки.

Прежде всего он определился по компасу, для того чтобы влюбой момент без труда найти место, где он оставил грузовик. Затем он повернуллинейку компаса по тому направлению, в котором скрылся мальчик. Однако поазимуту Биденко не пошёл, так как хорошо знал, что, двигаясь в лесу безкомпаса, мальчик непременно начнёт забирать вправо.

Это Биденко хорошо знал по опыту. Двигаясь без компаса втемноте или в условиях ограниченной видимости, человек всегда начинает кружитьпо ходу часовой стрелки.

Поэтому Биденко, немного подумав и сообразившись с временем,повернул несколько направо и бесшумно пошёл мальчику наперехват.

«Там-то я тебя, голубчика, и сцапаю», — не без удовольствиядумал Биденко.

Он живо представил себе, как он бесшумно выползет из-закуста перед самым носом Вани, возьмёт его за руку и скажет: «Хватит, дружок.Погулял в лесу — и будет. Пойдём-ка обратно в машину. Да смотри у меня, большене балуй. Потому что всё равно ничего не получится. Не родился ещё на свете тотчеловек, который бы ушёл от ефрейтора Биденко. Так себе это и заметь разнавсегда».

И Биденко весело улыбался этим своим приятным мыслям. Поправде сказать, ему не хотелось отвозить мальчика в тыл. Уж очень ему нравилсяэтот синеглазый, заросший русыми волосами, худенький, вежливый и вместе с темгордый, а временами даже и злой парнишка, настоящий «пастушок».