Энтони прекрасно понимал, что преследовать его бесполезно.Путь отступления у итальянца был предельно надежный. Энтони бы просто создалсебе дополнительные проблемы.

Он подошел к постели, засунул руку под подушку и досталмемуары. По счастью, они лежали там, а не в чемодане. Подойдя к чемодану, онзаглянул внутрь, намереваясь извлечь письма.

Тут он тихо выругался.

Письма исчезли!

Ровно без пяти четыре Вирджиния Ревел, движимая здоровымлюбопытством, вернулась в свой дом на Понт-стрит. Открыв дверь, она вошла вхолл и тут же столкнулась с бесстрастным Чилверсом.

– Простите, мадам, но… к вам один субъект…

Сначала Вирджиния не обратила внимания на существительное,которое употребил Чилверс.

– Мистер Ломакс? Где он? В гостиной?

– О нет, мадам, не мистер Ломакс. – В голосеЧилверса прозвучал легкий упрек. – Мужчина – я не хотел его впускать, ноон уверял, что у него чрезвычайно важное дело, насколько я понял, связанное скапитаном. Поэтому я подумал, что вы, может быть, захотите его увидеть, и впустилего. Он в кабинете.

Вирджиния с минуту подумала. Она уже несколько лет былавдовой, и то, что она редко говорила о покойном муже, некоторые понимали так,будто за ее беззаботным поведением скрывается незаживающая рана. Другиеистолковывали это в прямо противоположном смысле: Вирджиния, мол, на самом делене любила Тима Ревела и сейчас считает лицемерием выказывать горе, которогоникогда не испытывала.

– Я забыл упомянуть, мадам, – продолжилЧилверс, – что этот человек, по-моему, иностранец.

Вирджиния оживилась. Ее муж находился на дипломатическойслужбе, и они вместе были в Герцословакии незадолго до сенсационного убийствакороля и королевы. Вероятно, это герцословак, какой-нибудь старый слуга, длякоторого наступили черные дни.

– Вы правильно поступили, Чилверс, – одобрительнокивнула она. – Куда вы его проводили, в кабинет?

Легкой, изящной походкой она прошла по коридору и открыладверь в небольшую комнату, примыкающую к столовой.

Посетитель сидел в кресле у камина. При ее появлении онвстал и пристально уставился на нее. Обладая блестящей зрительной памятью,Вирджиния была уверена, что никогда раньше не видела этого человека. Высокий,смуглый, худощавый, явно иностранец, но на славянина не похож. Скорее итальянецили испанец.

– Вы хотели видеть меня? – спросила она. – Ямиссис Ревел.

Минуту-другую незнакомец молчал, медленно и оценивающеразглядывая ее. Вирджиния сразу же почувствовала в нем завуалированнуюдерзость.

– Какое же дело привело вас ко мне? – нескольконетерпеливо спросила она.

– Вы миссис Ревел? Миссис Тимоти Ревел?

– Да. Я только что представилась вам.

– Конечно. Хорошо, что вы согласились принять меня,миссис Ревел. Иначе, как я уже сказал вашему дворецкому, мне пришлось бы иметьдело с вашим мужем.

Вирджиния изумленно взглянула на него, но что-то удержало ееот резкого ответа, готового сорваться с языка. Она ограничилась лишь сухимзамечанием:

– Вам было бы весьма сложно это сделать.

– Не думаю. Я очень настойчив. Но перейду к делу. Вамэто знакомо?

В руке он держал какой-то цветной листок. Вирджиния безособого интереса взглянула на него.

– Вы узнаете, что это такое, мадам?

– Кажется, письмо, – ответила Вирджиния, приходя квыводу, что перед ней психически неуравновешенный человек.

– Вы, вероятно, заметили, кому оно адресовано? –многозначительно спросил посетитель, протягивая ей письмо.

– Я умею читать, – любезно сообщила она. –Оно адресовано капитану О’Нилу, живущему в Париже на рю де Кенель, 15.

Незнакомец, казалось, что-то искал в ее лице, но не находил.

– Не угодно ли прочесть?

Вирджиния взяла у него конверт, вынула письмо, прогляделаего, но тотчас же брезгливо протянула обратно.

– Это личное письмо… Оно не предназначено для моихглаз.

Гость сардонически расхохотался:

– Поздравляю, миссис Ревел! Вы великолепная актриса!Однако, по-моему, подпись вы не сможете отрицать!

– Подпись?

Вирджиния перевернула листок и застыла, пораженная. Письмо,написанное тонким, наклонным почерком, было подписано Вирджинией Ревел. Чуть невскрикнув от изумления, она вернулась к началу письма и медленно прочла его.Потом она некоторое время стояла, раздумывая. По содержанию письма стало ясно,что за черный умысел привел к ней незнакомца.

– Ну что, мадам? – спросил посетитель. – Этоже ваше имя?

– Да, конечно, – согласилась Вирджиния, – этомое имя.

«Но не мой почерк», – могла бы добавить она.

И тут она одарила посетителя ослепительной улыбкой.

– Давайте сядем и все обговорим! – любезнопредложила она.

Ее поведение озадачило визитера. Такого он не ожидал. Онпочувствовал, что дама совсем не боится его.

– Во-первых, мне хотелось бы знать, как вы меня нашли?

– Это было несложно!

Он вынул из кармана листок, вырванный из иллюстрированногожурнала, и протянул ей. Энтони Кейд узнал бы его.

Она вернула ему листок, задумчиво нахмурившись.

– Понятно, – сказала она. – Это и впрямьнесложно.

– Вы, конечно, понимаете, миссис Ревел, что это неединственное письмо. Есть и другие.

– Господи, – сказала она, – я, кажется, былаужасно неосторожна.

Она снова увидела, что он озадачен ее легкомысленным тоном.Теперь она была полностью довольна собой.

– Во всяком случае, – сказала она, любезноулыбаясь ему, – очень мило с вашей стороны вернуть их мне.

Возникла пауза, и он прочистил горло.

– Я беден, миссис Ревел, – многозначительно сказалон.

– Тогда, насколько я слышала, вам, несомненно, будетлегче войти в царство небесное.

– Я не могу позволить себе отдать вам эти письма простотак.

– По-моему, вы чего-то не понимаете. Эти письмапринадлежат тому, кто их написал.