Минуло еще два месяца — новая выносная витринасделала свое дело: в лавку валом валили покупатели. Сантьяго прикинул: если таки дальше пойдет, через полгода он сможет вернуться в Испанию и купить нешестьдесят голов овец, а два раза по столько. Не пройдет и года, как он удвоитстадо и начнет торговать с арабами, потому что уже научился сносно объяснятьсяна их языке. После того случая на рынке он уже не доставал из котомки камешкиУрим и Тумим, потому что Египет стал для него мечтой, такой же несбыточной, какМекка — для его хозяина. Он был доволен своей работой и постоянно представлялсебе, как победителем сойдет с корабля на пристань Тарифы.

«Помни: всегда надо точно знать, чего хочешь»,— говорил Мелхиседек. Юноша знал. И работал для достижения своей цели. Можетбыть, на роду ему было написано оказаться в чужой стране, встретить там жулика,а потом удвоить свое стадо, не истратив на это ни гроша?

Он был горд собой. Он многому научился: умелтеперь торговать хрусталем, владел языком без слов и читал знаки. Однажды онуслышал, как жалуется какой-то человек: одолел такой крутой подъем, а тут дажеприсесть и утолить жажду негде. Сантьяго сразу смекнул, что это знак, и сказал хозяину:

— Давайте откроем тут что-то вроде чайной.

— Мы будем далеко не первыми и неединственными, — отвечал тот.

— А мы предложим им чай из хрустальныхстаканов. Люди получат удовольствие и захотят купить у нас хрусталь. Людибольше всего падки на красоту.

Хозяин довольно долго смотрел на него, ничегоне отвечая. Однако ближе к вечеру, помолившись и закрыв лавку, он уселся передней на мостовой и предложил Сантьяго покурить наргиле — причудливую трубку,которая в ходу у арабов.

— Скажи мне, чего ты добиваешься? — спросил ону юноши.

— Вы же знаете: хочу вернуться домой и купитьовец. А для этого мне нужны деньги.

Старик подложил несколько угольков в наргиле иглубоко затянулся.

— Тридцать лет я держу эту лавку. Умею отличатьхороший хрусталь от плохого, знаю все тонкости торговли. Я доволен тем, какидет у меня дело, и расширять его не хочу. Будешь подавать покупателям чай вхрустальных стаканах — наш оборот вырастет, придется менять образ жизни.

— Что ж в этом плохого?

— А я привык жить, как жил. Пока ты непоявился здесь, я часто думал, что столько времени сиднем просидел на одномместе, покуда мои друзья уезжали, приезжали, разорялись и богатели. Думал я обэтом с глубокой печалью. Теперь же понимаю, что лавка моя как раз такогоразмера, как мне надо и хочется. Я не ищу перемен, я не знаю, как это делается.Я слишком привык к самому себе.

Юноша не нашелся, что ответить. А старикпродолжал:

— Тебя мне словно Бог послал. А сегодня японял вот что: если Божье благословение не принять, оно превращается впроклятье. Я ничего больше от жизни не хочу, а ты меня заставляешь открывать вней неведомые дали. Я гляжу на них, сознаю свои неслыханные возможности ичувствую себя хуже, чем раньше. Ибо теперь я знаю, что могу обрести все, а мнеэто не нужно.

«Хорошо еще, что я ничего не рассказалпродавцу кукурузы», — подумал Сантьяго.

Еще некоторое время они курили наргиле. Солнцезашло. Хозяин и юноша говорили по-арабски — Сантьяго был очень доволен, чтоовладел этим языком. Давным-давно, в другой жизни, ему казалось, что овцыспособны постичь все в мире. Но вот арабского языка им не выучить.

«Должно быть, есть и еще кое-что, чему онинаучиться не могут, — думал он, молча поглядывая на хозяина. — Ибо заняты онилишь поисками корма и воды. Да и потом, они же не сами выучились — это я ихнаучил».

— Мактуб, — произнес наконец Продавец Хрусталя.

— Что это значит?

— Чтобы понять, надо родиться арабом, —ответил тот. — Но примерный смысл: «Так суждено».

И, гася угольки в наргиле, добавил, что сзавтрашнего дня Сантьяго может продавать чай в хрустальных стаканах. Остановитьреку жизни невозможно.

* * *

Люди взбирались по крутизне и вдруг на самомверху видели перед собой лавку, где им предлагали холодный и освежающий мятныйчай в красивых хрустальных стаканах. Как же было не зайти и не выпить?!

«Моей жене до такого не додуматься!» — говорилодин, покупая несколько штук: в этот вечер к нему должны были прийти гости, ион хотел удивить их замечательными стаканами.

Другой утверждал, что чай кажется гораздовкусней, когда пьешь из хрустального стакана — в нем, мол, он лучше сохраняет свойаромат. Третий вспоминал, что на Востоке существует давняя традиция пить чай изхрусталя, потому что он обладает магическими свойствами.

И очень скоро все прознали об этом, и народпотянулся по склону, чтобы своими глазами увидеть, какие новшества можно внестив такой старинный промысел. Появились и другие заведения, где теперьпосетителям подавали чай в хрустальных стаканах, но туда не надо былокарабкаться, и потому они пустовали.

Очень скоро Хозяину пришлось нанять еще двоих.Теперь он не только торговал хрусталем, но и отпускал неимоверное количествочая жаждущим новизны людям, ежедневно стекавшимся в его лавку.

Так прошло полгода.

* * *

Юноша проснулся еще до восхода солнца. С техпор как он впервые ступил на африканский континент, минуло одиннадцать месяцеви девять дней.

Он надел арабский бурнус из белого полотна,специально купленный к этому дню, покрыл голову платком, закрепив его кольцомиз верблюжьей кожи, обул сандалии и бесшумно спустился вниз.

Город еще спал. Сантьяго съел кусок хлеба свареньем, отпил теплого чаю из хрустального стакана. Потом уселся на порогелавки и закурил наргиле.

Так он сидел и покуривал в полном одиночестве,ни о чем не думая, а только слушая постоянный и ровный шум ветра, приносившийзапах пустыни. Докурив, сунул руку в карман — и уставился на то, что вытащилоттуда.

Пальцы его сжимали толстую пачку денег — наних можно было купить и обратный билет, и сто двадцать овец, и разрешение веститорговлю между Испанией и той страной, где он сейчас находился.

Сантьяго терпеливо дождался, когда проснетсястарик хозяин и отопрет лавку. Потом они вместе выпили еще чаю.

— Сегодня я уеду, — сказал юноша. — Теперь мнеесть на что купить овец, а вам — на что отправиться в Мекку.

Хозяин хранил молчание.