– Да. Товарищ Гусев! Это он после окончания гражданскойвойны... была в том мире такая, не мог найти себе дела в мирной жизни,заскучал, пытался то завоевывать королевство Афганистан, то освобождал Индию, апотом явился сюда... Переворот устроил, революцией называл, массу кровавыхнепотребств... э-э... побоищ учинил... Ну, он в них как рыба в воде,напереворитил и улетел, а нам после такого скучающего героя пришлосьрасхлебывать до-о-до-о-лго... И все же был настоящий герой! Как сейчас вижу еголицо с оспинах, слышу зовущий в бой голос... Он еще, помню, мать какую-топоминал! Видать, сильное заклятие, раз ему помогало. Знатоки говорят, чтопризывал Мать-сыру землю. Это потом косяком пошли стада бледных... несмотря навсе их мускулы, и героями-то язык не поворачивается... не осталось ни облика,ни имени! А то был герой... Ах да, о чем мы?

Витим нахнюпился над кружкой, хмурый и ненастный, внезапнобрякнул:

– А иногда сдается мне... ну вот так берет и сдается...как туз из колоды... что забрасывают их сюда с оч-ч-ч-ч-ч-ченно далекой целью.

– Какой? – спросил Большеног.

– Не знаю, – ответил Витим, бычась. – Ночую!.. Я ж не логик тебе какой, у артистических натур чуйства главнее!.. И вотэти чуйства мне подсказывают... Неспроста, неспроста...

Большеног поморщился:

– Тебе везде эти протоколы мерещатся. Герои сами прут,заманивать не надо.

Я сказал насмешливо:

– Мне показалось, что здесь героям не очень-то рады.

Бородач сидел понурый, я уже ждал горючей слезы по ихугасающей сцивилизации, они все почему-то либо гниют, либо угасают и терпяткатастрофы, но он пересилил себя – как же, еще один кувшин полон дополовины! – ответил с пьяной обстоятельностью:

– Как вам сказать... Подвиги – это даже в чем-то икак-то прекрасно. Но количество Зла прямо пропорционально героизму. Прощеговоря, чем больше героев, тем больше на наших благословенных землях нечисти.Словом, Зла. Когда однажды сюда почти перестали рушиться герои, что-тосвязанное у вас с новой волной, то, как ни странно, и нечисть как-то приуныла,сбляд... сблед... сбледнелась! Сбледнельничалась, и почти растаяла. Все быливеселы, сыты, распевали песни... Потому, как только из вашего мира к намсваливается новый герой, мы все понимаем: где-то горят города и села, гнуснаянечисть обижает людей, грабит их винные подвалы, бесчестит женщин, воруеткурей... ну пусть кур, делает землю мертвой. Потому мы не столько горим жаждойочистить наш мир от нечисти с помощью героев, как заткнуть все дыры в ваш,

Крепкое вино вошло наконец в кровь, я чувствовал себя слегказахмелевшим, во всем теле мышцы отдыхали, Я спросил с интересом все ещечувствуя себя как на спектакле, где если кого и будут бить, то не меня. А еслии меня, то не всерьез:

– А что они выполняют... эти герои?

Бородач к моему удивлению задумался, развел руками:

– Честно говоря, не упомню. Все их походы, приключения,опасности... одинаковые как листья в лесу. Все с мечом в руке супротив Тьмы иХаоса... да-да, это умному смешно, но ведь каждый в меру своей развитости,верно?.. Зачем-то для этого все провожают юную и прекрасную дочь князя,принцессу или на худой конец юную пастушку, которая на самом деле законнаянаследница великой империи... – он зевнул, смутился, продолжал, –простите... Да не тебе, это Большеногу. Понимаю, баб-с для пикантности. Чтоб,значит, ночевали в лесу под одни плащом, то да се... Не все же одни схватки намечах... А так схватка – под плащ, схватка – под плащ, схватка – под плащ...

Я вскинул брови:

– А зачем под плащ?

Он посмотрел на меня как на идиота, а Большеног, эта чертоваобезьяна все знает, промычал:

– У нас остались женщины, что просят погасить свет.

– Только в отсталых селениях, – возразилВитим. – Словом, к концу подвига герой приводит эту принцессу к... гм...цели. Так они, герои энти, борются с Хаосом и Тьмой, попирают Вселенское Зло,Извечную Тьму, Сатану и так далее.

Он умолк, глаза прикипели к красной струйке, что поочереднопадала в их пивные кружки. На обе бадьи вина не хватит, по кувшину зримо, аБольшеног хоть и друг, но когда касаемо вина, особенно хорошего, то лучше заним в оба, как-то надежнее.

У Большенога вырвался печальный вздох, мохнатые пальцыпотрясли кувшин вверх дном. Сорвалась толстая как виноградина капля, онподхватил ее языком, а кувшин загремел под стол. Темнокрасное вино в чашахпенилось как горячая, только что пролитая кровь. Витим с жадностью сунулсярылом, зачмокал довольно, Большеног тоже плямкал и довольно отдувался.

Я сказал озадаченно:

– Ни хрена себе борьба с Хаосом! Схватка – под плащ,схватка – под плащ... Это ж никаких плащей не напасешься, издерешь шпорами.

– А ты снимай сапоги, – посоветовал бородач.

– Герой в походе спит, не снимая сапог и не меняяпортянок, – ответил я горделиво красивым мужественным голосом, – Ачто если... ну, не такое стандартное?

Витим чуть приподнял морду от чаши, борода и усы слиплись истали темнокрасными, губы блестели, а язык ерзал, отлавливая даже молекулы.Дыхание его было все еще неровным, а когда восстановилось, он снова припал кчаше. Я видел как его широкое лицо погружалось в чашу, но вино почему-то невыплескивалось

Большеног, тоже со слипшейся шерстью на морде, отдышался,прорычал:

– А зачем тебе нестандартное? Все просто, накатано...Вон там на горизонте, если посмотреть из углового окна, видно как маячатзубчатые края Черной Башни. Мерзавцы, за ночь построили! Явно к твоему приходу.Конечно же, злой маг. Добрый разве такое выстроит? Он свою магию тратит надобрые дела, на поиск Истины, возвышения души, а злой проводит время в лихихутехах, чревоугодии, сластолюбии, пьянстве, мер-р-рзавец...

Он вздохнул на этот раз непритворно. Я пробурчал снедоверием:

– Туда идти мне?

Витим посмотрел поверх чаши, снова нырнул, я слышал плеск ихлюпанье. Большеног с тоской посмотрел на свою пустую чару, обвел взоромпирующих, нет ли знакомых при полном кувшине, а когда его темные пещеры сгорящими углями глаз остановились на мне, я уже видел невысказанное: чтобы яшел куда-нибудь на подвиги, только бы убрался из корчмы, отсюда дураков хоть ине гонят, но и не восхищаются.

А Витим, тоже осушив чашу, как в них столько только влазит,перевел дух, вытерся тыльной стороной ладони и сказал убежденно:

– Конечно! Крепкий замок, охрана, драконы у ворот,рыцари Смерти во дворе, а в самой дальней комнате – сам маг. Конечно же, самыймогучий противник. А ты придешь к схватке уже изнуренным, а то и раненым.

Я спросил с некоторой опаской:

– Раненым?

– Не опасно, конечно, – сказал онснисходительно. – Легкая рана, на которую скажешь небрежно: царапина,заживет мгновенно, оставив красивый шрам, при виде которого самая неприступнаяженщина взмокнет. Не в подмышках, конечно.