Кэт бросила взглядна настенный кален­дарь. Полнолуние должно было быть завтра. Но и сегодня, еслиночь окажется ясной, луна будет хорошо видна.

— Мне нужен разделмифологии, — подо­шла Кэт к молоденькой библиотекарше.

Через полчаса онавыходила из университе­та со стопкой книжек. Оставшееся до вечера времяпросидела около памятника на бульваре Вокечю. Пышная, словно развевающаяся наветру юбка, узкие рукава с буфами на плечах, из-под чепца выбиваются волосы.Многие го­ды Барбара вынуждена была прожить вдали от любимого. Расстояние неубило любовь, оно только еще сильнее привязало их друг к другу. И именно эталюбовь спасла... История может повториться. Софья Слуцкая наверняка знала,отчего умерла Барбара, и она тоже пыталась спасти свой род. Отчего бы ей,Катерине Слуц­кой, не завершить начатое дело?

Не заходя домой,Кэт отправилась на авто­бус.

Парк был полонлюдей. Белая арка входа в Ботанический сад перегорожена железным за­борчиком.Кэт пришлось долго идти по дороге вдоль леса, пока человеческие голоса не оста­лисьдалеко позади. Никакого оцепления здесь не было. Деревья у нее над головойтревожно затихли, ожидая ночи. Книжки оттягивали руки.

Дошла до первой жеполяны. Прислуша­лась.

Кэт медленноподнялась. А ведь она так и не сказала «Да». Хотела, но не успела. А если онпогиб?

— НиколайРадзивилл, — первый раз робко позвала она.

Ей показалось, чтогде-то шоркнули кусты от быстрого движения.

Конечно, она моглаошибиться, и профес­сор действительно всего лишь ранен. Тогда он должен прийтисюда, чтобы завершить недоде­ланное — убить ее. Но куртка! Вряд ли она са­манакрылась курткой Николая. Значит, он

где-то здесь.

- НиколайРадзивилл! — снова позвала она. Голос окреп. Она переступила с ноги на ногу,коснулась короткого ежика волос.  — Я пришла, чтобы сказать...

Показалось, чтослышит голоса, поэтому запнулась. Пока оглядывалась, совсем забыла, где она ичто. И вдруг прямо на нее глянули темные звериные глаза. От неожиданности по­пятилась.Книги посыпались на землю, одна больно ударила по голой ноге.

- Я тут кое-что прочитала!— сбивчиво за­бормотала она. — Тебе можно помочь!

Волк мигнул иотвернулся.

- Подожди! — пошласледом Кэт. — Я не сказала — спасибо!

Оборотеньдемонстративно шваркнул хво­стом по стволу дерева, скрываясь в лесу. Кэт вотчаянии сжала кулачки.

- Я люблю тебя! —крикнула она, вытянув­шись в ту сторону, куда ушел зверь.

Лес прошелестеллистьями мимолетного ветерка и смолк.

«Ну и пожалуйста!»- - Теперь Кэт злилась сама на себя. Сколько раз давала себе зарок не вылезатьвперед со своей любовью. Теперь этот волк сидит где-нибудь под кустом бузины исмеется.

Она в сердцахпнула книжку и прямо в пла­тье села на землю.

- Извини, тычто-то сказала? Я не расслы­шал.

Маленькойрасправленной пружиной она вскочила на ноги.

Лицо оцарапано,светлые волосы размета­лись по плечам, куртку держит в руке, штанина порвана.Тряпичная повязка на ее руке... Так вот откуда ткань.

- Ты вчера забыла.— Николай положил к ее ногам черную сумку. —- А я слышу, кто-то меня зовет.Подумал: кому бы это быть? Вроде бы для смерти еще рано.

Они стояли другнапротив друга, и она чув­ствовала, как ее качает из-за того, что сильноколотится сердце. И этот шаг она сделала толь­ко потому, что ее что-то толкнуловперед. Нет, она не собиралась ничего повторять, просто каким-то непонятным ейобразом оказалась в горячих объятиях. И он снова целовал. Цело­вал жарко.

- Я помогу тебе, —бормотала несуразное.

— Не надо, —смеялся он.

— Но я люблю тебя.

От этих слов ейстановилось еще жарче. А Николай вдруг расхохотался, уткнувшись в ее волосы.Рассмеялся тяжело, словно смех с кусками плоти выходил у него из груди.

— Значит, всезакончилось? — прошептала Кэт, не понимая, что с ним происходит.

—  Все тольконачинается, — выдохнул он, снова жадно прижимая ее к себе. — Не боишь­ся статьеще одной страничкой в легенде на­шего рода, Катерина Слуцкая?

- Когдазавершается одна легенда, начина­ется другая. — Говорилась глупость, неумест­ное,но других слов сейчас не было. — Я теперь тоже оборотень?

Кэт привстала нацыпочки, чтобы снова поцеловать его. Но он легко подхватил люби­мую под локти,поднимая до уровня своих глаз.

- Будем надеяться,что мы оба люди. Я не знал, что Жицкий один из моих преследовате­лей. Их много,следят, чтобы я не нарушил проклятие Сфорцы. Тогда мировое зло покач­нется... —Усмехнулся. Так тепло, так по-доб­рому. -    Падет перед твоими прекраснымиочами. Они думают, быть оборотнем легко, и сами суются под мои зубы. Не знаятого, что лучше человека природа не придумала ничего.   

От волнения Кэтбестолково гладила его по плечу, боясь поднять глаза. Так хотелось для негочто-то сделать. Что-то очень нужное. Что такое ее любовь? Этого мало. Надоспасти, за­слонить собой от горя.

- Вероятно, мненадо соврать, что все че­тыреста лет я ждал только тебя? — усмехнулся Николай.

— Не надо, —закрыла она его рот ладо­нью. — Сам говорил — это начало, значит, ни­кто никогоне ждал.

Николай осторожнопоставил Кэт на зем­лю, повернулся к верхушкам деревьев.

—  Полнолуниезавтра. Сегодня будет пас­мурно. Думаю, день перерыва у меня есть. А то, может,и целая вечность.

Он подхватил еесумку, собрал книги и ши­роко зашагал прямо через кусты. Егеря, стол­пившиеся увыхода из парка, с удивлением встретили появившуюся пару.

— А вы что здесьделаете? — накинулся на них старший.

Кэт засмеялась отбеспомощности этого во­проса и побежала вперед, увлекая Николая за собой.Лесничие расступались перед ними.

Гончая рвалась сцепи, хрипела, душила се­бя. От старания у нее вываливался язык. На гу­бахзакипала пена ярости.

- Уймись!

Сапог пнул псину вбрюхо, заставив завиз­жать, закрутиться на месте. Собака начала ку­сатьвзорвавшийся болью бок, отчего еще яро­стней захрипела.

- Вот бестолочь! —Иван занес ногу, чтобы ударить пса еще раз.

- Эй! Хозяева! —Тонкий голосок заставил Ивана вздрогнуть.

Сжавшаяся псинаглянула на хозяина, по­няла, что продолжения экзекуции не будет, благодарнозаскулила, замахала хвостом.