Я покрутил головой.

– Какие приказы? Я просто сигнализирую!

– Нет, Борис Борисович, это был приказ. И вы самиощутили, что уже можете приказывать. А формально власть перейдет к вамчерез три дня.

– Через три только выборы, – напомнил я. – А инаугурацияи все такое – очень не скоро.

– В этот раз все будет по-другому, – заверил он.

Я смолчал. Понятно же, что сейчас Россия все делаетвпервые.

Каждое утро чувствовал, как недостает Беловича, Дятлова,Власова, Игнатьева, стискивал челюсти, жмурился от стыда и боли. Бездарнорастерял ближайших друзей, проморгал, просмотрел, а политик обязан смотреть нетолько вперед, но и по сторонам…

И с каждым днем все больше кажется, что несправедливость вершил, а просто мстил за Беловича. Тот же Гвоздев получшеравнодушной и пьяненькой скотинки, что, не пошевелив пальцем, окажется совсем вдругой стране.

Или отомстить – это тоже справедливость, только по­проще?

А как недостает отточенных умов Ротмистрова, Левакина!Только Ольхин из старой редколлегии принял нашу сторону, но он стар, почти невыходит из дома, а общения по телефону маловато в нашей ситуации. Ульев вообщепотерял всякий интерес к политике, у него назревает открытие, что позволитнавсегда избавить людей от злокачественных опухолей…

Сегодня с Бронштейном и Штормом, он ради такого событияпереехал в Москву и помогает мне в предвыборной кампании, прикидывали сценарииразвития событий, заспанный Лысенко принес только что полученные снимки соспутника. Понятно, американского, а снимки выкрали и выложили в свободноепользование. Я рассматривал и чувствовал, как холодная безжалостная лапасжала сердце. Не люблю оружия, вот такой я пацифист, хоть и мужчина, а здесьтанки рядом с городом, бронемашины, тяжелые орудия, грузовики с топливом. Покарассматривал, двигая по столу, как в пасьянсе, Лысенко напомнил со значением:

– Вблизи нашей границы.

– Давно?

– Давно, – ответил он сокрушенно. – Мы обратиливнимание сразу, тогда в самом деле шли маневры, но после них воинская часть таки осталась. Там все затихло, а у нас постепенно забылось.

– И забылось?

– Да. Замечают то, что шевелится. А эта армия затихла ине двигалась.

Бронштейн заметил:

– Китайцы умеют ждать. И накапливать силы. Для них нетничего тяжкого отложить победу на год, два или даже тысячу. Для такой древнейстраны, что живет, как страна, а не скопище политкорректных личностей или,напротив, косоруких раздолбаев, это не внесет разброд и шатания.

Лысенко покачал головой, развернул рулон бумаги и придавилкрая книгой.

– Читайте. Похоже, время ожидания для Китая кончилось.

Мои плечи передернулись, словно попал под струю морозноговетра. Бронштейн начал вслух зачитывать места из этой распечатки перехваченногосекретными службами разговора: представители Китая, Японии, а также Индиипланируют срочную встречу «в верхах». Повестка дня не разглашается, нокомментаторы сходятся во мнении, что других толкований быть не может: разговорпойдет о неожиданной идее, охватившей загадочную и непредсказуемую Россию. Русскиеснова удивили весь мир: сперва отказавшись от идеи строить коммунизм, а теперьот всяких попыток вести Россию «особым путем», как пробовали уже пару последнихстолетий.

Только сейчас я обратил внимание, что Лысенко едва держитсяна ногах, глаза воспаленные от бессонницы, пошатывается даже в кресле. Голоспроскрипел, как у больной во­роны:

– Надо спешить!

– Знаю, – буркнул я.

– Знать мало, – огрызнулся он сонно. – Если несумеем что-то предпринять, то не спасем Россию, а ускорим ее крах. Послесовещания двинут войска на захват Сибири! Им надо опередить американцев.

Я развел руками.

– Что мы можем сделать? Я не могу отдать приказперебросить войска на границу. Я еще не президент. Могу толькоподсказывать отдельным людям, уже вовлеченным в сферу нашего влияния.А президент, черт бы его побрал, занят только тем, что спешнопересматривает свою предвыборную программу, сколачивает коалицию сконкурентами, обещая им голоса в правительстве! Было время, когда я его уважал…Сейчас надо бросить все наши войска до последнего солдата, хрен с нею, западнойграницей!.. Всех, даже пограничников и таможенников! Завтра уже будет поздно.

Он насупился.

– Знаю наши темпы! Будут переползать к границе полгода, еслине больше. Какие новости от нашего посла в США?

– Ведет усиленные переговоры с администрацией. Они тоже вшоке, застигнуты врасплох, как и в случае с внезапным падением СССР. Сейчасспешно вырабатывают линию поведения.

– Не спешат…

– Спешат, – возразил я. – Наши в посольстведокладывают, что заседают сутки напролет. В здании администрации свет не гаснетвовсе, люди работают и ночами. Все понимают, что сейчас решается очень многое.Россия снова явила миру образец нового поведения, но никто к нему не был готов.Ни на Западе, ни на Востоке.

День мой заполнен совещаниями, встречами, беседами,интервью, переговорами. Когда я занимался наукой, именно за это презиралполитиков, теперь вижу, что без этого не сдвинется даже камешек в нашем деле, ис утра до ночи работаю языком, к вечеру он уже распухает, как у утопленника.

Сегодня у меня необычный гость: решил пожаловать сампремьер-министр. Да, тот самый красавец с хорошо поставленным голосом икартинной внешностью, настолько хорош, что так и видишь дурака, но на самомделе не дурак, далеко не дурак, а вообще один из умнейших людей вправительстве. Конечно, президент умнее себя не терпит, это естественно, ноэтот сумел прикинуться умным дураком, теперь все понимают, что это значит, сталнезаменимым человеком в правительстве, продолжал сохранять сытенький виддовольного всем человека без всяких амбиций и в конце концов был поставленпремьером.

Он еще неделю тому пытался пригласить меня в Кремль набеседу, я отказался, а встретиться на нейтральной территории он не захотел.Потом все контакты внезапно оборвались, пошла череда покушений.

Я переспросил Юлию:

– Он так и сказал, что приедет после обеда?

– Да, шеф.

Я подумал, поколебался, самое время уехать сейчас надругой конец города, у меня дела, я не состою на службе у правительства, он неможет вот так взять и явиться ко мне без уточнения времени, только лишь изволивсообщить о своем желании посетить нас…

Лысенко смотрел выжидающе, помалкивал, но обрадуется, еслиуеду. Надо этих, из правительства, щелкать по носу. Тем более сейчас, когдапонимают, что почва выскальзывает из-под ног.