Если Конецпольский точно соответствовал моему представлениюо рыцаре плаща и кинжала, то Ратник меньше всего походил на главу нашегогестапо, или, скажем мягче, главного милиционера: пиквикского сложения,коротконогий, румяный, очень подвижный, в глазах постоянно проскакивают, будтоиграют в догонялки, оранжевые смешинки. Он выглядел несерьезным, напомнил СашуТюпцева, моего одноклассника, такого же толстенького, румяного и вечнохохочущего, в пятом классе он стал мастером спорта по шахматам, в шестомпобедил в двух олимпиадах по математике, баловался с марихуаной, лазил поводосточной трубе на третий этаж к дочке директора школы, а потом сменил тривуза, нигде дольше одного курса не задерживаясь, а сейчас заправляет нефтянымиприисками в Тюмени, купил небольшой островок в Тихом океане для личногопользования и выстроил там, по слухам, обалденный дворец.

– Я всего лишь мальчик на посылках, – предупредилон сразу, хохотнул, добавил: – А завтра с вами хотел бы встретитьсяминистр обороны! Вот ему-то несладко.

– Догадываюсь, – согласился я.

– Вот-вот! Мне намного проще: не допускать слишком ужбольших беспорядков, разрешать столкновения болельщиков, в крайнем случае пустьпойдут кавказцев погоняют, пар выпустят…

– Да, – снова согласился я, – у вас задача проще.

Он снова хохотнул, я улыбнулся, налаживаем контакт, простоон хочет показать, что признает меня президентом де-факто, по моему влиянию насобытия, а я так же улыбкой и мимикой показывал, что принимаю его и оставляю натом же посту, даже могу какой-нибудь пряник добавить, ведь он присягнул мне ещедо того как.

На следующий день имел тайную беседу с оставшимсясиловиком – министром обороны Горшковым. Темноликий, с вопрошающимистрогими глазами, запавшими щеками, над которыми остро торчат вздернутые кглазам скулы, он мне понравился как непохожестью на разжиревших генералов, чтос трудом передвигают свои трехсоткилограммовые туши, так и взглядом острых,внимательных глаз, которые то и дело становятся колючими.

– Вот, – сказал я, передавая ему листок бумаги, –здесь наши тезисы. Вам, как военному человеку, лучше меня должно быть понятно,что нужно сделать, чтобы хотя бы замедлить вторжение китайских войск… еслирешатся пересечь границу.

Он коротко взглянул на бумагу, словно сфотографировал,бросил испытующий взгляд на меня.

– Мы остановить не сможем, – отрубил он. – Армияне в том состоянии.

– Знаю. Но вы в состоянии подготовить аэродромы к при­емутяжелых транспортных самолетов военно-воздушных сил США. Это процесс долгий,знаю, но, если начнете сейчас, успеете.

Он помолчал, глаза его некоторое время изучали меня, кивнулкоротко.

– Это можно.

– И не привлечет внимания, как понимаю.

– Привлечет, но можно дать ложные следы. Надеюсь, мы будемготовиться не зря.

Я ответил коротко и загадочно:

– Мы над этим работаем.

В тот же день пришлось выехать еще раз, тем же макаромвстретились с министром МЧС, в руках которого сосредоточена огромная мощь, посути – собственная армия. Всем им прикрытие обеспечивали фээсбэшники, аеще день спустя со мной восхотели встретиться члены кабинета правительства.

Я вежливо пригласил их в наш офис, они усиленноприглашали меня в Кремль. Я еще вежливее отказался, сейчас это скомпрометировалобы меня больше, чем воровство в особо крупных размерах. Все-такиворовство – в России уже и не воровство, а обыденность, воруют все, толькоодни много, а другие мало, но мало воруют совсем не потому, что такие ужсовестливые, понятно.

Потом переговоры внезапно прекратились, а еще через деньКуйбышенко сообщил, что вовремя перехвачены две группы, посланные на моеустранение, а также удалось вовремя убрать снайпера, посланного на крышузначительно удаленного от моего дома. В ФСБ сцепились две группы, однавыполняет приказы президента, другая уже понимает, что прежняя власть неминуемопадет, лучше быть на моей стороне, и всячески старается обеспечить моюбезопасность, не забывая мне об этом усиленно напоминать. Одновременно,естественно, идет последний, действительно распоследний передел собственности:генералы ФСБ, МВД и высшие чины военного министерства захватываютгосударственную собственность в личное владение, все равно американцыприватизируют, ничего государственного не останется, так поможем же штатовцам вэтом нелегком деле…

Конецпольский, глава ФСБ, с некоторым тревожным ликованиемсообщал, что никогда еще у них не было такого урожая на пойманных иностранныхшпионов. На запоздалую нейтрализацию идеи о присоединении были брошены такие силы,что Конецпольский только за голову хватался, не мог поверить, что столькоиностранных разведчиков работало у него под носом. Именно разведчиков, отискренних противников моей идеи их отличала спешка, нужно уложиться до выборов,потом все, поздно. Помимо собственно разведчиков, в страну спешно прибыли тайнои под прикрытием дипломатических или журналистских паспортов и удостоверениймастера диверсий, киллеры, снайперы.

Их брали на дальних подходах, на близких, снимали с крышдомов, выхватывали на улице, едва те только делали движение к спрятанномупистолету. Конецпольский признался, что на улицы пришлось вывести не тольковесь оперативный состав, но и даже старых спецназовцев, переведенных накабинетную работу. Япония, Китай, исламские страны не жалели ни денег, ни своихагентов, бросали все в топку, один-единственный выстрел или удар ножом могутизменить судьбу всего человечества.

На второй тайной встрече Горшков, министр обороны, сообщил свеликой тревогой, что в Китае вскоре после начала триумфального шествия моейпартии националистов с обновленной программой начались странные подвижки вправительстве, войска выведены на незапланированные маневры.

– А это непривычно? – переспросил я.

Он развел руками.

– Теперь не отряды конных стрелков из лука, что везде найдутпропитание!.. Военные маневры готовятся задолго, для них копится горючее изавозится в определенные места, танковые соединения жрут дизельное топливо, какцелые заводы, для маневров специально в бюджете выделяются немалые суммы!А чтоб вот так внезапно, гм…

Я слушал внимательно, уже догадывался, к чему клонит.

– Какие-то меры приняли?

Он тяжко вздохнул.

– Да, но без санкции президента! Это неслыханно. Просто онникогда бы не позволил такое в преддверии выборов.

– И потерял бы время, – сказал я жестко. Сердцеучащенно билось. – Вы рискнули?

– Да, – ответил он с тяжелым сердцем. – Узнает,меня отправят в отставку! Я отдал приказ на российско-китайской границепривести все войска в состояние полной боевой готовности. Для военнослужащихэто тяжко, если не знаешь ни даты начала серьезных действий, ни когда всезакончится. Еще я велел перебросить к границе пятнадцать тысяч войск особогоназначения из Тульской и Орловской областей. Пришлось задействовать всетранспортные самолеты, а танки и бронетранспортеры срочно грузят нажелезнодорожные составы.