— Это суеверная чепуха, Тимак.

— Ты когда-нибудь встречал человека, который входил вего замок и затем возвратился оттуда?

Неожиданно раздался резкий свист.

— Это Суркхель, — сказал Тимак. — Время намотправляться. Интересно, он знает, до чего у него противный свист?

— Может, и знает, но ему приходится свистеть, Тимак.Ведь он еще не научился говорить. Поехали.

— О чем они говорили, Спархок? — прошептал Кьюрик,когда голоса смолкли. — Кто они?

— Похоже, они патрулируют эту местность, — ответилСпархок.

— Ищут нас? Мартэлу удалось послать людей, несмотря навсе наши старания.

— Не думаю. Из разговора этих двоих я понял, что ониловят тех, кто еще не отправился на войну. Так что давай соберем остальных иотправимся в дорогу.

— И что они говорили? — спросил Келтэн, когда онивыступали.

— Жаловались, — ответил Спархок. — Как и всесолдаты в мире. Думаю, если отбросить все эти страшные истории, земохцыокажутся людьми, не так уж сильно отличающимися от всех остальных.

— Они поклоняются Азешу, — упрямо сказалБевьер. — Значит, они — чудовища.

— Они боятся Азеша, Бевьер, — поправил егоСпархок. — Между поклонением и страхом большая разница. Я не думаю, чтонам здесь, в Земохе, надо вести войну до полного их уничтожения. Нам надоразобраться с фанатиками и элитными войсками. Вместе с Азешем и Оттом, конечно.А после можно оставить в покое простых людей, чтобы они выбрали себе веруэленийскую или стирикскую.

— Да они тут все испорченные и тупоумные,Спархок, — упрямо настаивал Бевьер. — Смешанные браки междуэленийцами и стириками — мерзость и грех в глазах Господа.

Спархок вздохнул. Бевьера сложно было переубедить в том, чтохоть как-то касалось веры, и спорить с ним было бесполезно.

— Думаю, с этим мы разберемся, когда закончитсявойна, — проговорил пандионец. — А теперь пора отправляться в путь.Бояться нам особо нечего, но все же будем настороже.

Они снова забрались в седла и тронулись по проходу на горноеплато, поросшее деревьями. Дождь продолжал моросить, вперемежку со снегом,который валил с неба тем больше, чем дальше они уходили на восток. На ночь ониостановились в ельнике, и их костер, для которого нашлись лишь сырые сучья дабревна, был маленьким и слабым. Проснувшись поутру, они увидели, что все платопокрыто небольшим слоем мокрого, липкого снега.

— Время решать, Спархок, — сказал Кьюрик, глядя нападающий снег.

— О чем ты?

— Мы можем ехать по этой тропинке, однако она неочень-то хорошо видна и, возможно, совсем исчезнет через час пути, или будемпробираться на север. Так мы можем оказаться на дороге в Вилету к полудню.

— Я так понимаю, тебя больше устраивает второе.

— Да, пожалуй. Мне что-то совсем не нравится таскатьсяпо этой ужасной местности в поисках тропинки, которая, может, и ведет-то нетуда, куда надо.

— Ладно, Кьюрик, — сказал Спархок. — Если тынастаиваешь, поедем как ты решил. Единственное, о чем я заботился — это пройтиприграничные земли, где Мартэл собирался устроить нам засады.

— Но отправившись на север, мы потеряем полдня, —заметил Улэф.

— Мы потеряем больше, если будем кружить по этимгорам, — ответил Спархок. — К тому же у нас не назначен день и часвстречи с Азешем. Он примет нас в любое время.

И они отправились на север под липким снегом, падавшимкрупными снежинками на землю, и туманом, окутавшим горы. Мокрый снег прилипал квсадникам, укутывая их как одеяло, и сырость от него примешивалась к тоскливомунастроению. Ни Улэф, ни Тиниен не смогли поднять настроения, тщетно пытаясьрассказать что-нибудь веселое, и они ехали молча, погруженные в свои печальныемысли.

Как и предсказывал Кьюрик, небольшой отряд их добрался додороги на Вилету около полудня, и там они снова повернули на восток. Назаснеженной дороге, простиравшейся перед ними, не было видно следов ничеловека, ни лошади; вероятно, ни один путник, конный он иль пеший, непользовался этой дорогой с тех пор как пошел снег. Вечер ничем не отличался отснежного дня, только постепенно темнело и растекалась непроглядная тьма. Наночь они укрылись в попавшейся им по дороге давно заброшенной деревяннойразвалюхе, и, как всегда во враждебной стране, по очереди стояли на часах.

Они миновали Вилету к вечеру следующего дня. Задерживатьсятам они не стали — им ничего не надо было в городе, да и не стоило лишний разрисковать.

— Он пустой, — кратко высказался Кьюрик, когда онипроехали город.

— Откуда ты знаешь? — спросил его Келтэн.

— Не видно дыма. На улице холодно и идет снег, в домахбы обязательно топили.

— А-а…

— Интересно, может быть, они забыли что-нибудь ценное,когда уходили? — озорно сверкнув глазами предположил Телэн.

— Забудь об этом, — резко рявкнул ему Кьюрик.

Снега на следующий день падало очень мало, и их настроениезаметно улучшилось, но когда они проснулись еще через день, снег опять валил иони вновь пали духом.

— Но почему все это надо было взвалить на нашиплечи? — угрюмо спросил Келтэн к вечеру. — Ну почему мы это делаем?

— Потому что мы рыцари Храма.

— Есть, знаешь ли, и другие рыцари Храма. Мы и так ужедостаточно накатались по всей земле.

— Хочешь вернуться? Пожалуйста. Кстати, я тебя непросил — и никого не просил со мной ехать.

Келтэн тряхнул головой.

— Конечно, нет, — сознался он. — И вообще,прости меня. Я сам не знаю, что на меня нашло. Забудь о том, что я сказал.

Но Спархок однако не забыл, и этим же вечером он подошел кСефрении и отозвал ее в сторону.

— Похоже, в нашем отряде происходит то, о чем ты наспредупреждала, — сказал он ей.

— У тебя появляются непонятные и незнакомые доселечувства? — быстро спросила она. — Что-то, как бы пришедшее извне?

— Я тебя не совсем понимаю.