население которой смотрит на него косо и считает его чужеземцем. Если хочешь быть моим другом, ты должен сейчас проявить свое дружеское отношение тем, что спасешь моего сына».

Падишах Гура ответил: «Как ты видишь, я ранен и не могу передвигаться, и не в состоянии лично отправиться выручать из беды твоего сына и его войско, но передам указание тамошнему правителю, чтобы сделал все, что может для спасения твоего сына и его войска». Я сказал: «Особо подчеркни в своем послании, чтобы правитель той местности обеспечил войско моего сына продовольствием, кормом и топливом. Я так же полагаю, что воины Шейха Умара должны испытывать острую нужду в палатках, войлоке и мехах».

Вызвали писца и Эбдал Гильзайи продиктовал послание правителю местности, в котором говорилось, что Шейх Умар и его воины — его друзья и для их спасения следует приложить все необходимые усилия, и что все расходы, могущие возникнуть при этом, будучи возмещены Амиром Тимуром, что гарантируется падишахом Тура. Я так же написал послание Шейху Умару, где описал происшедшие события и создавшуюся обстановку, сказал, что после кровавой битвы, мы и Эбдал Гильзайи стали друзьями, чтобы он знал, что находится в дружественной стране и дружески отнесся к местным жителям, и чтобы как можно скорее попал в Герат, куда я направлялся.

Тому же самому высоченному гонцу, с деревянной обувью, было велено доставить по назначению оба наших послания. Гонец отправился в путь и падишах Гура сказал, что он будет на месте через четыре — пять дней.

Эбдал Гильзайи, став моим другом, пригласил меня в качестве своего гостя и в знак дружбы подарил мне клинок. Его состояние позволяло надеяться, что несмотря на тяжелые раны, он непременно выздоровеет. Я не мог дальше оставаться в Фируз-абаде, потому что там нельзя было достать продовольствие и корм в требуемом количестве и через пять дней, когда мороз несколько уменьшился, мы выступили из того города, взяв с собой двух проводников, которые должны были провести нас через теплую местность. Проводники выбрали более длинный путь, шедший через обширную степь для того, чтобы мои воины меньше страдали от холода, и мы, без особых трудностей дошли до окрестностей Герата.

Ранее я послал письмо правителю Герата, известив, что собираюсь провести в том городе несколько дней, пока не подтянется шедшее за мной войско и ожидаю, что он, пока я буду находиться в его городе, заготовит продовольствие и корм для моего войска и продаст их мне по разумной цене. Правитель Герата убил моего гонца и не удосужился прислать ответ.

Я расположился в полном переходе от Герата, не подозревая о гибели своего гонца. Я знал, что Г ерат является одним из наиболее благоустроенных городов той местности, обладает благоприятным климатом, в течении всего лета здесь дует северный ветер, способствующий тому, что в тех местах стоит приятная прохлада, виноград и дыни здесь созревают в конце лета и пользуются широкой известностью. Когда я подошел к Герату, солнце вступило в созвездие Хут (Рыбы), установилась мягкая погода и мои воины в некоторые из ночей даже костров не разжигали.

Оттуда, где я остановился на привал, была видна гора, расположенная к северу от Герата, я знал, что на ее вершине имеется храм огня, построенный зороастрийцами и никто из мобедов (жрецов) не знал, когда был построен тот храм, и говорят, что огонь в его алтаре погас в тот день, когда родился наш пророк (да благословит Аллах его и его род!).

(Тимурленг допускает здесь неточность, храм, в котором в момент рождения нашего пророка погас огонь, находился в Фарсе, тогда как в гератском храме, называвшемся Аршак или Саршак, огонь продолжал гореть вплоть до четвертого века хиджры — Марсель Брион)

Тем не менее, здание самого храма сохранилось и является столь прочным, что гератцы, время от времени посещающие те места, даже с помощью кирки не могут отколоть от его стен кирпичи или камни.

Я ждал ответа на свое письмо со стороны правителя Герата, так и не получив его, я написал повторное послание и отправил его с еще одним гонцом. И опять правитель, вопреки законам истинного благородства, умертвил моего гонца, не имевшего иной вины, кроме той, что принес он ему мое послание.

Не получив ответа на свое вторичное послание и не дождавшись возвращения второго гонца, я понял, что правитель Герата настроен против меня враждебно, не хочет, чтобы я останавливался на отдых в его городе. В Герате, до его завоевания моим дедом Чингиз-ханом, насчитывалось шесть тысяч караван-сараев, бань и мельниц, триста пятьдесят девять медрессе и ханака (приют для паломников) и сорок четыре тысячи домов. (Эти цифры выглядят преувеличенными, но чтобы отразить точку зрения Тимурленга, мы приводим их дословно — Марсель Брион).

В Герате похоронены некоторые из выдающихся деятелей ислама, в том числе Пир Герата (т. е. Ходжа Абдулла Ансари — Марсель Брион), имам Фахр Рази, ходжа Муххамад Абу аль-Валид. Поскольку тогдашний правитель Герата оказал сопротивление моему прадеду Чингиз-хану, город был разрушен, позже он был восстановлен и в те времена, когда я подходил к нему, это был вполне благоустроенный город, хоть и не такой обширный, как прежде, тем не менее он был в числе лучших городов. Убедившись во враждебном настрое правителя Герата, я двинулся вперед вместе с войском, чтобы выяснить, будет ли этот человек биться со мной в открытом поле или укроется за стенами города.

Выяснилось, что правитель Герата воздерживается от битвы в открытой местности и предпочитает оставаться под защитой городских стен.

Если бы я ранее не велел Шейху Умару присоединиться ко мне в Герате, я бы не отдыхая обошел тот город стороной и проследовал в Хорасан, но, поскольку Герат был местом встречи с Шейхом Умаром, мне поневоле надо было остановиться там, а столкнувшись с враждебным отношением его правителя, мне тем более ничего другого не сдавалось, кроме как взять его. Потому, что если не брать его и обойдя стороной уйти, мой сын Шейх Умар будет уничтожен вместе со своим войском, когда придет сюда в надежде встретиться со мною. В тяжкой битве под Фируз-абадом погибла немалая часть моего войска, поэтому к Герату я пришел с силами, которых явно не хватало для того, чтобы сразу же взять его. По этой причине я решил набраться терпения и стоять под стенами города, пока не подойдет мой сын, Шейх Умар со своим войском.

Герат омывает река Гери-руд, один из её рукавов проходил через южную