– Это хорошо, что вы держитесь вместе, – водитель продолжил семейную тему. – Не у всех получается, жизнь, бывает, разводит. Я свою сестру не видел десять лет.

– Но это можно исправить, – во мне заговорил полузабытый семейный консультант. – Если нет серьезных препятствий к общению, всегда можно начать сначала. Мы с братом встретились в первый раз больше десяти лет назад.

– Спасибо, я подумаю, – ответил Вадим, потом, наверное, вспомнил, что он на службе. – Мы скоро приедем, потом отвезу обратно, адрес в Цюрихе у меня записан.

– Очень хорошо, – я тоже вернулась к деловому общению. – Кстати, поздравляю с наступающим Новым годом, будем надеяться, я успею в Цюрих к тому времени.

– Вас также, – лаконично отозвался водитель. – Успеем безусловно, мне тоже ехать довольно далеко.

После странной беседы мы уселись в машину, поехали в серой мгле, и я принялась безуспешно анализировать, что выявилось из разговора на обочине. Во всяком случае показалось, что неприятностей от водителя Вадима ожидать не приходится, он был не просто вежлив, мерещилось, что я вызвала личную симпатию, хотя, кто его знает? Вот прикажет наниматель сбросить в пропасть ненужную свидетельницу, и никакой симпатии у Вадима не останется. Значит, следует проявить сугубую осторожность, чтобы не попасть в неудачные свидетели.

После остановки проехали совсем недолго, нырнули в туман на очередной развязке и стали плавно спускаться по двухрядной дороге. По мере снижения серая мгла медленно рассеивалась, показалась зимняя трава на обочинах и плавно возникла прочая скудная растительность. Пока ехали в тумане, никаких знаков на местности я не замечала, а когда появилась видимость, то ничего подобного не встретилось. Наверное, так было задумано, чтобы посетители не особо ориентировались, куда их завезли.

Посреди очередной невзрачной рощи машина вздрогнула и перешла на другую скорость, вскоре потянулась бесконечная парковая ограда, за ней открылся пейзаж в тускло-серых тонах. Надо понимать, мы следовали по периметру ограды, вскоре обогнули угол, проехали совсем чуть-чуть и одна из секций отъехала в сторону, открыв лоснящуюся дорогу.

Водитель ничуть не удивился, перевел экипаж с проселка на внутреннюю линию, и ограда за нами закрылась тем же способом. Почти сразу в видимости показался дом, бесприютно стоящий в центре пространства, несоразмерно большого по масштабу строения.

Когда подъехали вплотную, обнаружилось, что дом выстроен оригинально, но я бы не сказала, что привлекательно. Фасад покрывали окна в частых переплетах на обоих этажах, они теснились вплотную, не давая просвета. Создавалось впечатление, что перед нами возникла сельская терраса, разросшаяся во все стороны. При том, что едва видимые стены были темными, а переплеты выделялись свежей белизной, словно их покрасили специально к моему визиту. По боковым стенам (я видела одну) окна шли реже, но смотрелись так же контрастно, в целом здание казалось раскрашенным в частую и редкую черно-белую клетку.

Соответственно пришел на память свитер друга Вали, вызвавший впоследствии идею о шахматной партии, так странно воплотившуюся. По всей видимости предстояло довершать задуманный этюд в данных обстоятельствах. Подобные, не самые удачные мысли занимали внимание на подъезде к шахматному домику, пока я не вспомнила о вечном.

– Извините бога ради, – вскинулась я внезапно. – А где мой чемодан, вы не знаете?

Сама забыла о поклаже начисто, как не было её совсем, в одну минуту держалась за ручку и высматривала встречающих, далее – провал в памяти.

– Ваша сумка в багажнике, – ответил водитель, не отвлекаясь на мелочи. – Хотите достать?

– Нет, спасибо, если вы повезете обратно, – ответила я, делая вид, что все нормально.

Не сообщать же Вадиму, «индей» он или нет, что сумка-чемодан практически пуста, внутри нету ничего кроме запасов тайского шелка: немного себе и, сколько вместилось среди зимней одежды – для кузины Ирочки. И никому не обязательно знать, что я упустила из виду багаж в тот момент, как увидела встречающего и опознала в качестве персонажа изучаемой истории. Тем временем мы подъехали и встали у темной стены, там пряталась незаметная дверца без ступенек, к ней мы и направились, когда высадились.

Следовательно, гостью пустили в дом с черного хода и вели не слишком освещенными площадями, пока мы не оказались перед массивной дверью с филенками. Вадим открыл одну из створок и кивнул, приглашая внутрь.

4

Первым делом увиделась комната. Сквозь дверной проем прямо с порога раскрылось сложно освещенное пространство, тусклый свет из оконных переплетов усиливался яркими точечными включениями, разбросанными по стенам до потолка.

Между источниками света простирался объем, плотно занятый снизу и пустой наверху, впечатление создавалось странным до нервозности. На уровне пола тянулись бежевые диваны и кресла, бесформенные, как трехмерные кляксы, подле них теснились черные столики и подставки с прозрачным стеклом, стены слепили белизной, а переплеты окон изнутри оказались исчерна-темными. Не уверена, что дизайнер вполне вылечился от приступа белой горячки, прошу извинить, но зрелище оказалось излишне ярким после суточного путешествия.

Не помню, в какой момент я бросила изучение затейливого декора, и в поле зрения водворился хозяин данного великолепия, наверное, ему пришлось привстать с одного из кресел. Боюсь, что я смешала ритуал встречи и не позволила бедняге дождаться приближения посетительницы. Разумеется, я этого не хотела, но так вышло.

Хозяин, а это был несомненный истопник-студент Коваленков по прошествии множества лет, приветствовал гостью почти стоя и жестом пригласил в кресло рядом с собой. Я тихо двигалась в его сторону и с удовольствием отметила, что ошибки не случилось, каким он был описан в рассказах и примечаниях, таким хозяин безумного дома и выглядел.

Чуть ниже среднего роста, зато квадратного сложения, он чем-то неуловимым напоминал комод, если вспомнить, что охранник Вадим мог быть назван «шкафом». (Прошу прощения…)

Белесая окраска оставшихся при хозяине волос, бровей и ресниц совпадала с описанием, но я не ожидала увидеть холодные голубые глаза за стеклами неуместных металлических очков. Внешность хозяина горного замка производила солидное, но слегка угрожающее впечатление. Выражение лица почти не просматривалось, но тонкие подобранные губы не сообщали привета, если можно так выразиться.

Кстати, одет он был в модную рубаху темно-серого цвета, черные джинсы подчеркивали солидность форм, при том хозяин держал на весу прозрачный бокал с жидкостью цвета виски – очень солидно меня здесь встречали. Но начать разговор не спешили. Я тоже никуда не торопилась, взирала на клиента с улыбкой и вниманием, как положено вежливой деловой гостье. После протяженной паузы он понял, что так может продолжаться до конца времен, и начал беседу.

– В это время и в туманную погоду имею привычку к стаканчику Гленфиддича, – пояснил условный Коваленков,