Нору настолько поразил этот вопрос, что она не нашлась со словами. Он прошел мимо неё, на его губах, едва видимых в этой темноте, молодая женщина, служительница Церкви, разглядела довольную улыбку.

– Прикажи остальным готовиться к церемонии. Я скоро буду.

Он шёл к ней спиной, но Нора и так знала, как выглядит святой отец Вильгельм: рослый, крепкий, с цепным мечом «Палач» на спине, зубцы которого уже начинали стачиваться. Лицо знаменитого священника покрывала густая россыпь шрамов и ожогов – на нём уже давно нет места прежней, живой плоти. Левый глаз искусственный, ибо настоящий в прямом смысле этого слова вытек из глазницы в том самом бою, который принёс святому отцу славу. Это произошло ещё до его подвига. Волосы светлые, достающие до плеч, но уже давно редеющие. Несмотря на статус, роба совсем простая, с открытым Священным Писанием на широкой груди. Открытые страницы демонстрировали миру, помимо прочего, один из самых любимых постулатов отца Вильгельма: «только в смерти заканчивается долг».

Служба прошла достаточно быстро и в простой, лишённой помпезности обстановке.

Ламерт, стоявший в плотном строю своих однополчан, видел где-то далеко впереди крупную могучую фигуру полкового священника, чьё лицо обильно покрывали шрамы. Так молодой гвардеец понял, что этот святой отец, во-первых, довольно аскетичен, а во-вторых, предпочитает словам действия. Он несет слово Владыки не молитвами, но голосом оружия. Таких Ламерту видеть ещё не доводилось, и глядя на изуродованное лицо священника, он почти не сомневался, что совсем скоро увидит его на поле боя.

Весь их Полк стоял на складе, заранее освобожденном как раз под службу. Здесь построили тысячи солдат, которые теперь через динамики, встроенные в стены и жутковатых детишек-херувимов, паривших над их головами, стояли и слушали молитвы. Им вторил глубокий и безупречно поставленный голос священника, к тому же ещё усиленный теми же динамиками.

– Дай нам Вечный Бог-Император сил, дабы могли мы сразить чудовищ. Сделай наши руки твёрдыми, а глаза – меткими. Не поселяться в нашей душе сомнения, ибо ведомо нам: только Человек может править Галактикой. Мы – огненный разящий меч Владыки, Его молот, Его щит, Его возмездие, что неизбежно обрушится на головы нечистых. С Ним мы не ведаем страха.

Ламерту казалось, что эти слова слышали даже на Илосе. Тем не менее, от них веяло силой, уверенностью…верой. Они зарождали на душе тепло. Истинно, верный слуга Императора не может познать ни страха, ни поражения. Его может настигнуть смерть, но не позор. Гибель на поле боя несет не ужас, но вечную славу, великое искупление. Владыка им всем даровал жизнь – и лишь Он вправе забрать то, что принадлежим Ему по праву. В Своей бесконечности мудрости Он повелевает жизнью и смертью верных слуг Своих, неся еретикам, мутантам и ксеносам ничего, кроме справедливой кары.

Думая обо всем этом, Ламерт чувствовал невероятное облегчение. В какой-то момент ему даже показалось, что Сам Владыка на доли секунды обратил на него Свой бессмертный взор.

«Я буду достоин Трона Твоего, клянусь».

Теперь предстоящая битва казалась лишь испытанием, которое они все пройдут – это так же естественно, как то, что Вечный Император – истинный владыка Вселенной.

Псайкеры слушали службу за соседней стенкой, в специальном помещении, больше похожем на камеру. Впрочем, Руксус знал, что они здесь ненадолго.

Вместо очередных мыслей об их участи мутантов-изгоев, юноша больше думал о предстоящем бое. Пользуясь случаем, он так же рассматривал своих новых братьев и сестёр по несчастью, так же приписанных к этим полкам, но прибывшим из других уголков Сионы.

–Это не должно затянуться, – произнёс молодой парень по имени Симон. Судя по небольшой темной бородке и общим чертам лица, он был всего года на три старше Руксуса.

–Почему же? – дружелюбно спросил Альберт, стоявший совсем рядом.– Генерал зол, и не хочет затягивать, насколько я слышал. Для него эта битва уже выиграна.

Руксус покачал головой. Этот генерал и правда такой идиот? Такой грозный и опасный враг, как зеленокожие, продолжает представлять угрозу даже будучи практически уничтоженным. В школе Астра Телепатика всем ученикам подробно рассказывали обо всех достойных врагах Империума, причем достаточно комплексно, давая куда больше информации, чем это принято в тех же полках Имперской Гвардии. Зеленокожие, Великие Губительные Силы, аэльдари, некроны, – и все им подобные серьёзные противники, способные оказать достойный отпор Империуму. Несмотря на свой низкий, презираемый статус, псайкеры-примарис оставались достаточно редким и ценным ресурсом, так что перед ними следовало открывать чуть больше тайн, даже в какой-то степени игнорируя намертво укоренившуюся пропаганду. Впрочем, даже обладая более обширными знаниями…

Руксуса исподлобья с интересом разглядывала стройная невысокая девушка с темными волосами практически до плеч.Когда их всех собрали в этой крохотной комнате-камере, они все дружно представились друг перед другом, так что юноша знал, что эту девушку звали Гелиорой. Почему-то она улыбнулась, отвечая на его рукопожатие. Впрочем, он тоже был рад встретить в этой обители презрения новых братьев и сестёр. Знакомство прошло бы в куда более приятной обстановке, если бы над ними не продолжали следить несколько офицеров; в число надзирателей входил даже комиссар. Вермонт и сейчас не сводил с них взгляда, внимательно улавливая каждое их слово, так что говорить приходилось мало и очень осторожно.

–Битва действительно почти выиграна, мутант, – Дукат будто давился ядом, застрявшим в горле, и выглядел так, словно вот-вот броситься на Симона. – И не тебе рассуждать о стратегических планах генерала. Закройте рты, вы все. Каждое ваше слово всё больше убеждает меня в том, что среди вас зреет заговор, и вы хотите сбежать.

–Кругом открытый космос, – не выдержал наконец Руксус, – куда мы можем сбежать?!

Гелиора от страха закрыла рот рукой, однако Вермонт, к общему удивлению, отреагировал достаточно спокойно:

–Разум колдуна непостижим. Он служит собой естественным источником слабости, растления, ереси, сомнений и предательства. Пытаясь понять вас, даже самый праведный рискует невольно открыть в своей душе крохотную тропу, по которой позже пройдет Извечный Враг. Куда благоразумнее и дальновиднее ненавидеть и презирать колдунов,