Он опустил ребенка на землю. Тот шлепнулся голым задом напол, хохотал и пускал пузыри. Фарамунд выпрямился, повернулся левым боком.

— Я ездил по твоим делам по бургам, — прохрипелТревор. — А ночью ко мне пришел Редьярд!.. Он упрекал меня, что я помогаютебе рушить мир... Я вскочил, его нет, но в черепе до сих пор звучит голос!

Фарамунд воскликнул горько:

— Во мне теперь каждую ночь звучат голоса всех, кто погибпо моей дурости! Они уже являются мне и днем... Убей меня, Тревор, умоляютебя!.. Лучше смерть от меча, чем я упаду с пеной у рта, буду биться в корчах,а потом побреду по дорогам, не помня себя, не узнавая мир...

По бургу словно провели гигантской ладонью. Вершинкидеревьев согнулись, некоторые сломало, словно лучинки. Одну подхватило вихрем,закружило, подняло, словно перышко, и утащило прямо в тучу. По всему дворузакружились вихри, телегу ударом ветра отбросило к стене, перевернуло набок.

Тревор взглянул на ребенка у его ног, на искаженноестраданием лицо Фарамунда. Меч начал опускаться, а ярость в глазах началагаснуть.

— Ты... — вырвалось у Фарамунда, — еще не всезнаешь, не так ли? Потому лучше убей меня сразу!

Тревор зарычал как раненый зверь:

— Что еще?

— Я везде сею смерть и разрушение!.. Нет конца чернымвестям, Тревор. Я, в самом деле, зажился на этом свете... Убийцы не могли менядостать, но теперь я сам... Что-то сломалось во мне. Даже драконов не вижу воблаках... По моей вине, по моей слепоте — Брунгильда покончила с собой!.. Онаубила сразу двоих: себя и нерожденного сына. Это я их убийца, Тревор. И нет мнепрощения...

Жуткий стон вырвался через стиснутые челюсти Тревора.Несколько мгновений он смотрел безумными глазами в черное от горя, постаревшеелицо рекса. Острие меча поднялось, кольнуло под левое ребро. Их глазавстретились. Во взгляде рекса было нетерпеливое ожидание избавления от мук.

Он даже сделал движение ухватить старого воина за руку ипомочь. Над головой страшно грохнуло, молния осветила жутко искаженныестраданием лица.

Тревор поспешно отбросил меч в сторону.

— Нет!.. Ты не умрешь от благородного меча!.. За тобойявился сам дьявол! Пусть же он твою черную душу...

Фарамунд сказал осевшим голосом:

— Ты прав, я недостоин смерти от меча.

Тревор посмотрел дикими глазами.

— Ты... знаешь? Кто ты?

— Возьми моего сына, — попросил Фарамундторопливо. — Помни, ты — опекун! Доведи его до трона.

— Ты уходишь... с дьяволом?

— Я не знаю, кто пришел, — ответилФарамунд. — Возможно, на этот раз сам дьявол... Раз уж его слуги не моглименя... Научи сына всем воинским премудростям! Пусть моей дорогой пройдет...дальше меня.

Ощущение, что из тучи его рассматривают, словно насекомое,стало отчетливее. Багровый огонь в недрах тучи полыхал непрерывно, аослепительно белые молнии освещали половину неба.

С галереи было видно, как даже за стенами крепости народспешно укрывает добро, скот загоняют в хлева, запирают, сами бегут в дома.

Тревор процедил с ненавистью:

— Но я... ничего не скажу ребенку... о его отце!

— Хорошо, — счастливо выдохнул Фарамунд. — Ясам хотел просить...

Туча заняла уже половину неба. Ослепительно сверкнуламолния, а гром грянул над самой головой.

— Я только скажу, — добавил Тревор, — что тызавещал... не срезать длинные волосы... Пока твой род носит длинные волосы, емуправить миром!

Над головой громыхало, слышался треск разламываемых скал,грохот. В недрах тучи работала гигантская камнедробилка, где под страшнымижерновами рассыпались в щебень целые скалы.

По солнечному двору медленно двигалась черная тень. Онаподминала под себя весь мир. Фарамунду почудилось, что под ее тяжестью трещаттелеги, рассыпаются поленицы дров, от жуков остаются только мокрые пятнышки,прогибается даже сама земля.

Ослепительно сверкнуло. На долгий миг все залило мертвеннослепящим светом. Фарамунд увидел застывшие фигуры людей, даже взлетающий наколоду петух застыл неподвижно в воздухе, затем на мир обрушился страшныйгрохот.

Фарамунд ухватился за дверной косяк. Туча приблизилась ккрепости. По земле бежала такая же плотная черная тень, видно было, как от тучик ней протянулись плотные струи странно темного дождя.

В темном небе заворачивались гигантские багровые смерчи,похожие на водовороты за тонущими кораблями. Кто-то умело прятал нечеловеческиесилы, что двигают стихиями, под обыкновенную бурю с громом и молниями, сильнымветром, что вырвет с корнем с десяток деревьев, дав пищу пересудам. Это небуря, сказало его трепещущее тело.

Это идет смерть.

Тревор умолк так резко, на полуслове, что шерсть поднялась уФарамунда на загривке. Он метнул руку к мечу, лишь тогда начал оборачиваться, ахолод уже пронизывал все тело острыми играми.

Старый воин стоял с полуоткрытым ртом. Глаза бессмысленносмотрели в пространство. Одна рука как начала подниматься к усам, так изастыла.

С мечом в руке Фарамунд метнулся вдоль коридора. Наступеньках Унгардлик, но когда Фарамунд его окликнул, тот не шевельнулся. Вдалиу дверей застыли двое сторожей, верные, как псы, Рикигур и Фюстель.

Окрепло ощущение, что на этот раз за ним явился навернякатот самый Старший... или Главный, о котором сказал умирающий оборотень. В узкиеокна с жутким свистом ворвался узкий язык ветра. Фарамунд видел, как скрученныйв кулак поток воздуха загасил светильники по всему коридору, а факелы затрещали,искры полетели снопами, как огненные мухи, один вывернуло из бронзовогодержателя и покатило по полу.

Фарамунд затоптал огонь.

Ослепленный, весь залитый трепещущим светом, он почти наощупь двинулся вдоль галереи. От грохота раскалывалась голова, зданиераскачивалось, камни скрежетали, доски под ногами визжали, лопались, наверхвыстреливали острые края.

В глазах полыхнуло, он, ослепленный, прижался к стене. Передглазами только чернота с цветными пятнами... А в этой черноте страшно горелцелый огненный столб, что вместо молнии опустился с небес прямо на мраморныеступени перед дворцом!

Полетели шипящие, как от раскаленного в горне клинка, искры.Из огненного столба вышел человек! Фарамунд успел понять, хоть и смотрелсверху, что это массивный и крупный мужчина с длинными седыми волосами.Массивные надбровные дуги, сдвинутый к затылку лоб, безобразно толстые губы,расплюснутый нос... и в то же время Фарамунд чувствовал, что такого величия итакой мощи не встречал ни у кого из живущих на земле!

Мужчина был в легком плаще, небрежно наброшенном на плечи,Фарамунд успел заметить атлетическое сложение незнакомца... если это не бог, токто? — и в этот момент пришелец исчез в распахнутых дверях дворца.