– Не уверен, ваше высочество. Он фанатически преданимператору, и я понятия не имею, куда эта преданность может его завести.

Пондия Субат между тем произнес несколько фраз.

– Он говорит, что вы, вне сомнения, утомлены тяготамипутешествия, – перевел Оскайн. – Он умоляет вас воспользоватьсягостеприимством императора, дабы отдохнуть и освежиться. Это чистой воды поводзакончить разговор раньше, чем кто-нибудь скажет такое, на что императорупридется отвечать без подсказки Субата.

– Идея неплоха, – заметила Элана. – До сихпор дела шли недурно. Может быть, на сегодня с нас хватит?

– Следую по стопам вашего величества, – отозвалсяОскайн с напыщенным поклоном.

Элана сделала вид, что не заметила этого.

Последовал новый обмен потоками словесной воды между ихвеличествами, а затем первый министр вывел гостей из тронного зала. Прямонапротив двери в зал они поднялись по лестнице и длинным коридором прошли прямов дальнюю часть дворца, избавясь таким образом от сомнительного удовольствиявновь одолевать бесконечный спиральный коридор.

Пондия Субат через переводчика обращал внимание гостей напопадавшиеся по пути диковины и достопримечательности. Тон его был нарочитонебрежным, словно он говорил о сущих пустяках. Первый министр нисколько нецеремонился в своем старании поставить на место этих эленийских варваров. Еслион и не фыркал презрительно им в лицо, то был весьма близок к этому. Он провелих по крытой галерее к сияющему эленийскому замку и там оставил на попечениепосла Оскайна.

– И что же, такое отношение к нам преобладает вМатерионе? – спросил Эмбан у Оскайна.

– Отнюдь нет, – ответил тот. – Субатвозглавляет при дворе весьма немногочисленную группу. Это сверхконсерваторы,которые за последние пятьсот лет не произвели на свет ни единой новой идеи.

– Как же он мог стать первым министром, если у него такмало сторонников? – спросил Тиниен.

– Тамульская политика – дело в высшей степени мутное,сэр Тиниен. Мы исполняем приказы императора, а он ни в коей мере не обязанпринимать во внимание наши советы и мнения. Отец Субата был очень близкимдругом отца императора Сарабиана, и назначение Субата на должность первогоминистра было скорее данью сыновней почтительности, чем признанием выдающихсязаслуг. Субат, впрочем, неплохой первый министр – если только не случаетсячего-то необычного. Тогда он вконец теряет самообладание. Протекция – один изглавных недостатков нашей системы правления. У главы нашей церкви в жизни небыло ни единой набожной мысли. Он даже не знает имен наших богов.

– Погоди минутку, – ошеломленно проговорилЭмбан. – Ты что же, хочешь сказать, что церковные посты раздаютсяимператором?

– Разумеется. Это же власть, в конце концов, атамульские императоры предпочитают не выпускать из своих рук никакой власти.

Они вошли в главный зал замка, который, если не считатьсверкающего повсюду перламутра, в точности походил на главный зал любого эленийскогозамка.

– Слуги здесь эленийцы, – сказал Оскайн, – ивы без труда сможете объяснить им, что вам нужно. Полагаю, вы не будете против,если я вас сейчас покину. Мне нужно отчитаться перед его императорскимвеличеством. – Оскайн скорчил гримасу. – По правде говоря, я непредвкушаю это событие с радостью. Субат будет торчать рядом с императором иподвергать сомнению каждое мое слово.

Оскайн отвесил поклон Элане и удалился.

– Похоже, нам здесь придется нелегко, – заметилТиниен. – Все эти формальности не дадут нам приблизиться к императору, аесли мы не сможем рассказать ему о наших открытиях, вряд ли он даст нам свободупередвижений, в которой мы так нуждаемся.

– А враждебность первого министра только ухудшитдело, – добавил Бевьер. – Выходит, что мы проехали полмира, спеша напомощь тамульцам, только ради того, чтобы очутиться в этой роскошной темнице.

– Давайте немного осмотримся, прежде чем начинатьбеспокоиться, – посоветовал Эмбан. – Оскайн знает, что делает, и ктому же он видел почти все, что видели мы. Полагаю, мы можем рассчитывать, чтоон втолкует Сарабиану всю важность нынешнего положения.

– Если ваше величество в нас пока не нуждаетесь, –обратился Стрейджен к Элане, – мы с Телэном отправились бы повидаться сместными ворами. Если бессмысленные формальности свяжут нас здесь по рукам иногам, нам понадобится помощь в сборе информации.

– Как ты думаешь общаться с ними? – осведомилсяХалэд.

– Материон весьма космополитичный город, Халэд.Кааладор назвал мне имена нескольких эленийцев, которые имеют вес в местныхворовских кругах.

– Делай все, что нужно, Стрейджен, – сказалаЭлана, – только постарайся не устраивать международных конфликтов.

– Положитесь на меня, ваше величество, –ухмыльнулся он.

Королевские покои в замке располагались в верхнем этажедонжона. Замок, конечно, был задуман как чистой воды архитектурная игрушка, нопоскольку он был достоверной копией эленийской крепости, строителибессознательно повторили и оборонительные сооружения, значения которых сами непонимали. Бевьер был очень доволен этим обстоятельством.

– Я бы мог защищать этот замок, – объявилон. – Дайте мне пару чанов со смолой и кое-какие машины, и я мог бынесколько лет выдерживать здесь осаду.

– Будем надеяться, Бевьер, что до этого недойдет, – отозвалась Элана.

Позже вечером, когда Спархок и его домочадцы пожелалиостальным доброй ночи и удалилсь в королевские покои, принц-консорт удобнорастянулся в кресле у окна, а дамы принялись за все те мелочи, которыми ониобычно занимаются перед тем, как отправиться в постель. Одни из этих мелкихцеремоний имели практическое обоснование, другие были вовсе непостижимы.

– Прости, Спархок, – говорила Элана, – номеня это очень беспокоит. Если императрица Элисун и впрямь так любвеобильна,как намекал Оскайн, она может причинить нам немало хлопот. Взять, к примеру,Келтэна. Можешь ты поверить, что он отвергнет ее щедрые посулы, на которые она,говорят, такая мастерица – особенно при ее-то манере одеваться?

– Я поговорю с ним, – пообещал Спархок.

– Хорошей оплеухой, – посоветовала Миртаи. –Если Келтэн чем-то отвлечен, привлечь его внимание бывает порой трудновато.

– Она просто вульгарна! – фыркнула баронессаМелидира.