– Но она очень красива, баронесса, – вставилаАлиэн, – и вовсе не выставляет напоказ свое тело. Конечно, она знает,каково оно, только мне кажется, ей просто нравится делиться им с другими. Онаскорее щедра, чем вульгарна.

– Не могли бы мы поговорить о чем-нибудь еще? – смукой в голосе осведомился Спархок.

В дверь едва слышно постучали, и Миртаи пошла взглянуть, ктопришел. Как всегда, атана, открывая дверь, держала руку на рукояти кинжала.

Это был Оскайн, закутанный в плащ с капюшоном. Егосопровождал человек, одетый точно так же. Оба торопливо шагнули в комнату.

– Закрой дверь, атана! – требовательно прошипелпосол. Его лицо, обычно бесстрастное, выражало потрясение, в глазах былнепонятный испуг.

– Что с тобой стряслось, Оскайн? – напрямикспросила она.

– Пожалуйста, атана Миртаи, закрой дверь. Есликто-нибудь узнает, что мы с моим другом здесь, весь дворец обрушится на нашиголовы.

Миртаи закрыла дверь и заперла ее на засов.

Спархока вдруг осенило, и он поднялся.

– Добро пожаловать, ваше императорскоевеличество! – приветствовал он закутанного в плащ спутника Оскайна.

Император Сарабиан откинул капюшон.

– Как, черт побери, ты мог узнать меня, Спархок? –спросил он на хорошем эленийском языке с легким акцентом. – Я же знаю, чтоты не мог увидеть моего лица.

– Нет, ваше величество, – ответил Спархок, –но я видел лицо посла Оскайна. Он был похож на человека, который держит в рукахживую змею.

– Как только меня не называли, – рассмеялсяСарабиан, – но вот змеей – ни разу!

– Ваше величество весьма искусны, – похвалила егоЭлана, сделав легкий реверанс. – Я не разглядела на вашем лице ни единогонамека на то, что вы понимаете эленийский. По лицу королевы Бетуаны я этопоняла, но вот вы ни единой мелочью не выдали себя.

– Бетуана говорит по-эленийски? – удивилсяСарабиан. – Поразительно. – Он сбросил с плеч свой плащ. – Поправде говоря, ваше величество, я говорю на всех языках Империи – тамульском,эленийском, стирикском, тэганском, арджунском и даже жутком наречии жителейКинезги. Это один из самых главных государственных секретов. Я храню это втайне даже от собственного правительства – просто так, на всякий случай. –Император явно веселился. – Полагаю, все вы пришли к выводу, что я неслишком умен?

– Вы совершенно нас одурачили, ваше величество, –заверила его Мелидира.

Сарабиан просиял.

– Славная девочка, – сказал он. – Я обожаюдурачить людей. Для такой скрытности есть множество причин, друзья мои, но онипо большей части политические и не слишком приятные. Может быть, перейдем кделу? Мое отсутствие очень скоро будет замечено.

– Мы, как говорится, полностью к услугам вашеговеличества, – сказала Элана.

– Я никогда не понимал этого выражения, Элана, –признался он. – Ты, кстати, не возражаешь, если мы будем называть другдруга по имени? Все эти «величества» чересчур неудобны. О чем бишь я? Ах, да –«полностью к услугам». Звучит так, словно кто-то сейчас опрометью помчитсявыносить мусор. – Слова слетали с губ Сарабиана, словно язык был не всилах удержать рвущиеся наружу мысли. – Причина этого визита, друзья мои,в том, что я здесь, в Материоне, – пленник традиций и обычаев. Моя рольстрого определена, и если я выйду за некие границы, это вызовет землетрясенияотсюда и до Даконийского пролива. Мне-то наплевать на эти землетрясения, но нашвраг тоже может их почуять, а мы ведь не хотим встревожить его раньше времени.

– Это верно, – согласился Спархок.

– И нечего на меня так таращиться, Оскайн, –сказал император своему послу. – Я не говорил тебе, что бодрствую, покудавсе вы были свято уверены в моей сладкой дреме, потому что раньше тебе необязательно было это знать. Теперь ты знаешь, так и плюнь на это, дружище.Министр иностранных дел должен уметь справляться с мелкими неожиданностями.

– Мне просто понадобится время, чтобы переменитькое-какие мои взгляды, ваше величество.

– Ты считал меня идиотом, верно?

– Ну…

– Вы и должны были так думать – ты, Субат, другиеминистры. Это было главной моей защитой – и главным развлечением. По правдеговоря, старина, я некоторым образом гений, – Сарабиан улыбнулсяЭлане. – Что, звучит нескромно? И тем не менее это так. Я выучил ваш языкза три недели, а стирикский за четыре. Я могу отыскать логические промахи всамых глубоких исследованиях по эленийской теологии, и я прочел – и понял –почти все, что когда-либо было написано. Однако самым моим блестящимдостижением было то, что я сохранил все это в тайне. Люди, которые называютсебя моим правительством, – только без обид, Оскайн, – похоже,составили некий гигантский заговор с целью держать меня в неведении. Ониговорят мне только то, что, по их мнению, я хотел бы услышать. Мне приходитсявыглядывать из окна, чтобы точно узнать, какая же сейчас погода. Конечно,мотивы у них наиблагороднейшие. Они оберегают меня от волнений, но я считаю,что если корабль, на котором я плыву, начинает тонуть, кто-то же должен сказатьмне об этом, верно?

Сарабиан говорил очень быстро, мгновенно облекая в словавсе, что приходило ему на ум. Глаза его блестели, и казалось, что он вот-вотрасхохочется. Он был явно сильно возбужден.

– Так вот, – продолжал он, – нам нужноизобрести средство сноситься друг с другом, не посвящая в наши дела весьдворец, включая кухонную прислугу. Мне отчаянно нужно знать, что же происходитна самом деле – чтобы я мог направить на поиски решения всю силу своеговыдающегося ума. – Последние слова он произнес с самоуничижительнойиронией. – Есть идеи?

– Как ваше величество относится к магии? – спросилСпархок.

– Я еще не выработал своего мнения, Спархок.

– Тогда ничего не выйдет, – сказал Спархок. –Чтобы заклинание сработало, необходимо верить в магию.

– Но я могу заставить себя поверить, – с некоторымсомнением проговорил Сарабиан.

– Этого вряд ли будет достаточно, вашевеличество, – терпеливо пояснил Спархок. – Заклинание сработает либоне сработает в зависимости от вашего настроения. Нам нужно придумать что-топонадежнее. То, что мы захотим вам сообщить, возможно, окажется столь важно,что нам никак нельзя полагаться на удачу.