Маленькая Нэнси колотит меня по плечам и голове, кричит,чтобы я останавливался. Представьте, я с ней полностью соглашаюсь, у меня нетни малейшего желания приближаться к этому дому. Я останавливаю мотоцикл,Маленькая Нэнси спрыгивает на землю, и ее тут же выворачивает наизнанку. Онахватается руками за голову и снова блюет. Я чувствую, что ноги становятсяватными, а на грудь давит что-то тяжелое. Эта тварь, она все рычит в лесу,только уже ближе. Я бросаю еще один взгляд в конец дороги, на дом, которыйсловно уползает в растущие за ним деревья, хотя, конечно, стоит на месте. Когдасмотришь на него, он становится все больше и больше! Потом я вижу сверкающиеогни, плавающие вокруг, угрожающие огни. «Не приближайся, — говорят они мне. —Держись от нас подальше, Мышонок». К крыльцу привалился еще один щит снадписью: «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», и этот щит то вспыхивает, то гаснет,словно предупреждает: «НА ЭТОТ РАЗ СЛОВА НЕ РАЗОЙДУТСЯ С ДЕЛОМ, ДРУЖИЩЕ».

Голова у меня раскалывается, но я усаживаю Маленькую Нэнсина мотоцикл, она приваливается к моей спине, словно кукла, с трудом держится вседле, я разворачиваю байк и уезжаю. Когда мы добираемся до моего дома, оналожится в постель и не встает три дня. А я с трудом могу вспомнить, что жепроизошло. Вся эта история словно уходит в тень. В моей памяти. Да и не успел яхорошенько все обдумать, потому что Маленькая Нэнси заболела и свободное отработы время полностью уходило на нее. Док дал ей какое-то лекарство, чтобысбить температуру, она пошла на поправку, мы снова могли пить пиво, куритьтравку и ездить на байке, как прежде, но она так и не стала, какой была. А вконце августа ей снова стало хуже, и мне пришлось отправить ее в больницу. Вовторую неделю сентября Маленькая Нэнси умерла, хотя боролась изо всех сил.

— Как выглядела Маленькая Нэнси? — спрашивает Джек, рисуясебе женщину, габаритами сравнимую с Мышонком.

— Маленькая Нэнси Хейл ростом и фигурой напоминала ТэнзиФрено, — отвечает Мышонок, по его лицу видно, что вопросом он удивлен. — Когдаона вставала на мою ладонь, я мог поднять ее одной рукой.

— И вы никогда ни с кем об этом не говорили? — уточняетДжек.

— Как я мог об этом говорить? — вскидывается Мышонок. —Сначала я безумно волновался из-за Нэнси, а потом все стерлось из памяти. С непонятнымивоспоминаниями такое случается. Вместо того чтобы оставаться в, голове, онисловно стираются.

— Я прекрасно понимаю, о чем вы, — кивает Джек.

— Наверное, я тоже, — соглашается с ним Нюхач, — но не надозабывать, что кислота меняет восприятие реальности. Ты действительно видел этоместо… «Черный дом»?

— Никаких сомнений.

Нюхач поворачивается к Джеку:

— Ты говоришь, что Рыбак, этот подонок Бернсайд, построилего.

Джек кивает.

— Так что, возможно, он там живет и установил вокругспециальные электронные устройства, чтобы отпугивать людей.

— Может, и так.

— Тогда, я думаю, мы с Мышонком проедемся по шоссе № 35 ипоглядим, не отыщет ли он эту узкую дорогу, уходящую в лес.

Составишь нам компанию?

— Не могу, — отвечает Джек. — Сначала я должен повидаться вАрдене с одним человеком, женщиной, которая, думаю, тоже сможет нам помочь. Она— еще один элемент этой картинки-головоломки, но я ничего не могу вамобъяснить, не встретившись с ней.

— Женщина что-то знает?

— Да, — без запинки отвечает Джек. — Она что-то знает.

— Хорошо. — Нюхач поднимается со стула. — Выбор за тобой. Мыпоговорим позже.

— Нюхач, я хочу быть с вами, когда вы войдете в «Черныйдом». Когда нам придется войти в него, когда мы увидим… — Джек замолкает,пытаясь подобрать подходящие слова. Нюхач покачивается на каблуках, ему нетерпится сорваться с места, отправиться на поиски логова Рыбака. — Без меня вамтам не обойтись. Нюхач, ты даже представить себе не можешь, сколько тут всегонаворочено. Скоро ты поймешь, о чем я говорю, и сможешь все это осознать,думаю, вы все сможете. Но, если я попытаюсь рассказать вам об этом сейчас, выскорее всего мне не поверите. Когда придет время, вам понадобится такойпроводник, как я. Вы будете рады, что я с вами. Положение сейчас критическое,для всех нас, и никто не должен все испортить.

— С чего ты решил, что я могу все испортить? — с обманчивойнебрежностью спрашивает Нюхач.

— Испортить все может любой из нас, если мы не составимкартинку-головоломку полностью. Поезжайте туда. Посмотрите, удастся ли Мышонкунайти дом, который он видел два года назад. Осмотрите его. Но не входите — дляэтого вам понадоблюсь я. Осмотрев, возвращайтесь сюда. Я приеду, как толькоосвобожусь. Думаю, буду здесь в половине третьего, самое позднее — в три.

— Где ты будешь в Ардене? На случай, что мне захочется тебепозвонить?

— Лютеранская больница округа Френч. Отделение Д. Если несможешь найти меня, оставь сообщение доктору Спайглману.

— Отделение Д, значит? — переспрашивает Нюхач. — Ладно,полагаю, сегодня все обезумели. Наверное, мне хватит одного взгляда на этотдом, при условии, что во второй половине дня ты разобъяснишь мне все то, чего япо глупости сейчас понять не могу.

— Развязка близка, Нюхач. Мы выходим на цель. И уж кем-кем,а глупцом я тебя не считаю.

— Ты, должно быть, потрясающий коп, — говорит Нюхач. — Пустья думаю, что половина сказанного тобой — фуфло, я все-таки тебе верю. — Онповорачивается, его кулаки с грохотом опускаются на стойку. — Вонючий Сыр! Мыпоговорили. Вытаскивай свою бледнокожую задницу из кухни.

Джек выезжает с автостоянки следом за Громобойной пятеркой,и на какое-то время мы оставим его одного на полосе шоссе № 93, ведущей насевер, к смотровой площадке Джуди Маршалл и отделению Лютеранской больницы, вкотором она сидит взаперти. Как и Джек, байкеры направляются на встречу снеизвестным, только в их случае неизвестное находится к западу от бара «Сэнд»,на шоссе № 35, где происходит быстрая аккумуляция прошлого, и нам, конечно,хочется знать, что они там найдут. По этим людям не скажешь, что онинервничают: внешне они являют собой ту же уверенность, с какой обычно врываютсяв бар «Сэнд». По правде говоря, нервозность они вообще демонстрировали редко. Вситуациях, вызывающих у большинства тревогу или озабоченность, они предпочитаютпускать в ход кулаки. И страх действует на них иначе, чем на других: ониполучают удовольствие от тех редких моментов, когда он заглядывал к ним наогонек. По их разумению, страх — дарованная Господом возможность собратьколлективную силу в кулак. Поскольку они очень близки, сила эта значительная.Для тех из нас, кто не является членом группы байкеров или морским десантником,солидарность означает не более чем желание утешить скорбящего друга. Для Нюхачаи его друзей солидарность — гарантия, что кто-то всегда прикроет тебе спину.Они зависят друг от друга и это знают. Для Громобойной пятерки безопасностьисчисляется количеством друзей и противников.