– Он жив. Но я узнал об этом не совсем так, как тыдумаешь. Я не задавал вопросов, не получал ответа, не использовал нашивеликолепные способности, приносящие нам столько бедствий. Я знаю простопотому, что знаю.

Он улыбнулся Луи. Что-то в манере поведения этого молодоговампира вызывало у Мариуса глубокую симпатию, хотя он и сам не мог быобъяснить, что именно. Он поманил Луи к себе, они встретились возле стола ивместе вышли из комнаты. Обняв Луи за плечи, совсем по-человечески ступаямедленно и тяжело, Мариус вместе с ним направился вниз по железной лестнице, вовлажные глубины земли.

– Вы уверены? – почтительно обратился к нему Луи.

Мариус остановился.

– О да, вполне уверен. – Они посмотрели друг другув глаза, и Мариус опять улыбнулся. Этот вампир богато одарен и в то же времялишен многих талантов, подумал он. Интересно, погас ли бы в глазах Луичеловеческий свет, обладай он большими возможностями и могуществом, чем сейчас,если бы, например, в его вены попало хоть немного крови самого Мариуса?

Он проголодался, он страдал, но, судя по всему, емунравилось испытывать голод и боль.

– Позволь объяснить тебе кое-что, – дружескидобавил Мариус. – С того момента, как я увидел Лестата, я понял: никто иничто не сможет его убить. Так бывает с некоторыми из нас. Мы не можемумереть. – Но к чему он это говорит? Неужели он опять в это поверил, какверил прежде, до начала испытаний? Его мысли вернулись к той ночи вСан-Франциско, когда он, никем не замеченный, гулял, засунув руки в карманы, пошироким чистым тротуарам Маркет-стрит.

– Простите, – сказал Луи, – но ваши словазаставили меня вспомнить о том, что я слышал в баре «Дочь Дракулы», – такговорили те, кто хотел присоединиться к нему в последнюю ночь.

– Знаю, – ответил Мариус. – Но они – глупцы,а я прав. – Он тихо рассмеялся, ибо действительно был в этом уверен. Онтепло обнял Луи. Да, совсем немного крови, и Луи может стать сильнее, но онпотеряет человеческую нежность, человеческую мудрость, которые с кровью непередать, утратит врожденный, видимо, дар сочувствия чужим страданиям.

Но для него ночь окончилась. Пожав протянутую Мариусом руку,Луи повернулся и по обитому жестью коридору направился к ожидавшему его Эрику,чтобы тот указал ему дорогу.

Затем Мариус поднялся наверх.

Прежде чем солнце заставит его погрузиться в сон, пройдетеще, возможно, целый час, и, несмотря на усталость, он не собирался его терять.Свежий аромат леса был поистине восхитителен, он слышал, как поют птицы, какжурчит глубокий ручей.

Он направился в большую комнату кирпичного дома, где вцентральном очаге уже потух огонь, и оказался перед огромным, занимавшим почтиполстены, гобеленом.

Присмотревшись внимательнее, он понял, что видит перед собойгоры, долину и крошечные фигурки близнецов, стоящих рядом на зеленой поляне подпалящим солнцем. Ему вспомнилась медленная, ритмичная речь Маарет, и передглазами замелькали возникавшие в ее рассказе образы и картины. Залитая солнцемполяна была как настоящая, но при этом совершенно не походила на ту, чтовиделась ему в снах. Никогда еще сны не заставляли его почувствовать своюблизость к этим женщинам. А теперь он узнал их, узнал этот дом.

Каким загадочным и странным кажется это смешанное чувствопечали и одновременно чего-то очень хорошего и доброго. Душа Маарет привлекалаего своей неоднозначностью, и ему хотелось как-то сказать ей об этом.

Потом он спохватился, словно осознал вдруг, что ненадолгозабылся, что на самом деле должен испытывать горечь и боль. Возможно, его душаисцелялась быстрее, чем он мог предполагать.

Или же причина состоит в том, что он думал о других, оМаарет, а перед этим – о Луи и о том, во что Луи должен был поверить. Ладно,черт возьми, вероятно, Лестат действительно бессмертен. Неожиданно в голову емупришла горькая мысль: вполне возможно, что Лестат сумеет пережить все это, дажеесли он, Мариус, умрет.

Однако без этого небольшого предположения вполне можнообойтись. А где Арман? Арман уже ушел под землю? Как было бы хорошо увидетьсясейчас с Арманом…

Он направился к двери, ведущей в подвал, но тут его вниманиепривлекли две фигуры, неподвижно стоящие рука об руку перед восточным окном иочень похожие на близнецов с гобелена. Но это оказались Маарет и Джесс. Словнозастыв на месте, они следили за тем, как лучи света постепенно охватываюттемный лес.

Его сотрясла жестокая дрожь, и, чтобы не упасть, он дажевынужден был ухватиться за косяк двери, в то время как перед мысленным взоромодно за другим возникали видения: на этот раз это были не джунгли – в отдалениипо какой-то голой, выжженной земле вилось шоссе, ведущее на север… существоостановилось… Но что его так потрясло?.. Вид двух двух рыжеволосых женщин?..Ноги возобновили свое неустанное движение вперед… Он отчетливо различалприлипшую к ним грязь, он видел так, как будто это были его ноги. А потом небозапылало, и он громко застонал…

Когда он немного пришел в себя, то обнаружил, что егоподдерживает Арман, а Маарет не сводит с него затуманенных человеческих глаз ивзгляд ее умоляет рассказать об увиденном. Окружающая обстановка постепеннообрела четкие очертания, он увидел рядом с собой нескольких бессмертных. Онзакрыл глаза и тут же открыл их снова.

– Она уже на нашей долготе, – сказал он, – ноза много миль к востоку. Там только что поднялось солнце, оно слепитглаза. – Он и сам ощутил смертоносный жар! Но она ушла под землю – это онтоже почувствовал.

– Но это очень далеко к югу, – заметила Джесс. Онастояла, крестив руки, обхватив локти длинными тонкими пальцами, и вполупрозрачной темноте выглядела совсем хрупкой.

– Не так уж далеко, – возразил Арман. – Идвигается она очень быстро.

– Но в каком направлении?! – воскликнулаМаарет. – Она идет к нам?

Она не ожидала ответа, да и едва ли они смогли бы его дать.Она прикрыла рукой глаза, словно боль в них стала совсем невыносимой, и,неожиданно крепко прижав к себе Джесс, поцеловала ее и пожелала всем спокойногосна.

Мариус закрыл глаза, стремясь вновь увидеть ту же фигуру. Вочто она одета? Грубая ткань, накинутая сверху, как крестьянское пончо, с дыркойдля головы; перехвачена по талии – да, это он чувствовал. Он попыталсярассмотреть еще какие-нибудь детали, но безрезультатно. Он ощущал только силу,безграничную силу и энергию, которую не остановить.