на других гвардейцев, которые заблудились и с уверенным видом рыскали по собственному минному полю.

На следующий день Боб Юнни собрал команду, чтобы вернуть тело Хантера. Я остановил их прямо перед выходом: вот-вот начнется наступление, и через пару дней тот участок местности, где лежит наш товарищ, будет отбит войсками союзников. Я сожалел, что мы не можем забрать его прямо сейчас, но еще сильнее мне не хотелось потерять еще кого-нибудь при попытке вернуть тело.

Макаллистер долго пролежал в госпитале, а вернувшись в PPA, оказался слишком слаб, чтобы сражаться со своим патрулем, поэтому я назначил его кладовщиком на базе. Локк поправился довольно быстро, но последняя передряга (а до нее было немало других) окончательно подорвала его дух, и через несколько месяцев наш пират с черной повязкой на глазу и всем прочим отчалил на Ближний Восток, где мы подыскали ему другую работу. Оуэн лечился недолго и, вернувшись, стал одним из наших лучших бойцов.

Мы собрали сотню фунтов для вдовы и ребенка Хантера. Его гибель, событие само по себе незначительное, глубоко нас опечалила: во-первых, Хантера любили, а во-вторых, он погиб не в бою с врагом, а из-за халатности наших гвардейских собратьев по оружию.

Согласиться на тот рейд было ошибкой, и впредь я зарекся участвовать в операциях, подразумевающих тесный контакт с другими нашими частями. Через несколько дней, распрощавшись с надеждами на скорый прорыв фронта, я отвел своих людей обратно в горную деревушку в сотне километров к северу от Неаполя. Им предстояло подготовиться к другим операциям, которые я уже успел обдумать.

Глава VI

Крушение

В пустыне, где мы учились своему ремеслу, все наши операции проходили по одной схеме, примерно так: мы совершали рейд на занятые противником прибрежные территории из глубины песков, в которых чувствовали себя, в отличие от врага, как рыба в воде, наносили удар за ударом, а как только наши запасы подходили к концу, вновь растворялись в пустыне и возвращались на базу, которая регулярно снабжалась с нашей территории.

Начиная действовать в Италии, я придерживался той же схемы, но быстро оказалось, что она уместна только в редких обстоятельствах, а в целом топография и сама форма Апеннинского полуострова были против нас, так что если бы мы продолжили упорствовать, то оказались бы в тупике. Прежде чем приступать к новым планам, предстояло забыть старые уроки и отказаться от былых привычек.

В итоге я решил обустроить горные базы глубоко во вражеском тылу, снабжать их по воздуху и действовать оттуда, не пытаясь вернуться через линию фронта ни за обеспечением, ни за ремонтом, ни за подкреплением.

Доставить людей и джипы с припасами на эти базы по земле было невозможно, поэтому я думал о планерах или морском десанте. Оказалось, что все планеры со средиземноморского театра военных действий на тот момент отправили в Англию для подготовки высадки в Нормандии, но в пределах досягаемости оставались несколько десантных ботов. Таким образом, высадка с моря оказалась единственным подходящим вариантом. После обустройства баз их снабжение можно было бы продолжить с воздуха. Этот план требовал содействия со стороны флота для обеспечения высадки, со стороны ВВС (а именно спецподразделения № 1, секретного отряда, занимавшегося доставкой грузов партизанам в северной Италии), со стороны команды «А», еще одной секретной группы, которая отвечала за эвакуацию беглых военнопленных из центральной Италии, где я планировал вести свою деятельность, а также со стороны итальянских партизан, необходимых для охраны моих баз. Мне не нравилось, что придется зависеть от стольких контрагентов, но иного выбора не оставалось. Я лишь надеялся, что, когда создам и как следует оснащу базы, снова буду сам по себе. И так оно и вышло.

Подготовка операции под кодовым названием «Астролябия» заняла три месяца и потребовала многочисленных разъездов между нашей базой, штабом группы армий в Казерте, базой военно-морского флота в Таранто, командой «A» в Бари, спецподразделением № 1 в Монополи, 8-й армией в Васто и парашютной школой в Бриндизи. В основном все хлопоты легли на меня в части планирования и обоснования наших планов и на Жана Канери, который воплощал их в жизнь. Канери мыслил ясно и обладал неутолимой страстью все приводить в порядок: наш штаб он организовал по высшим армейским стандартам и решительно взял на себя все административные вопросы, о которых я имел лишь смутное представление. Все необходимые отчеты заполнялись и в срок отсылались по соответствующим инстанциям; Жан утверждал, что ни в одном подразделении нашей армии документооборот не был организован лучше, чем в PPA. Не возьмусь судить, но, учитывая, что я ни разу не получал жалоб от своих бойцов, а вышестоящее начальство лишь несколько раз высказало нам претензии, рискну предположить, что справлялся Канери неплохо. Странным образом страсть к порядку и соблюдению правил уживалась в нем с невероятным талантом к вымогательству. Однажды он заявился в штаб округа и вломился прямо к генералу-квартирмейстеру (Канери всегда предпочитал сразу брать быка за рога): сама деловитость, с портфелем документов и тщательно отрепетированным французским акцентом, он пожаловался на задержку с нашими машинами связи модели 399. Генерал слегка опешил, поскольку эти дефицитные комплексы распределяли только в штабы армий и вышестоящие инстанции, и заявил, что PPA такое оборудование не положено.

– Но сэр, вы же сами дали нам полномочия, – возразил Канери. – Вот ваше письмо, вот предписание объединенного штаба союзников, а вот приказ 18/44 от прошлого февраля, параграф 9, который, как вы знаете, регламентирует распределение радиостанций. Если вы будете столь любезны, сэр, и подпишете здесь, я сразу же отправлюсь на склад и заберу нашу станцию.

Генерал, подавленный осведомленностью, превосходившей его собственную, послушно все подписал.

В одном из подобранных мной новобранцев Канери обнаружил качества, которые соответствовали его целям. Он повысил рядового Мосса до сержанта-квартирмейстера, а потом до старшего сержанта, и этот человек воистину по-отечески заботился о нашем подразделении. Мосс считал своим долгом предвидеть и заранее обеспечить все, что понадобится патрулям, неустанно трудился сам и умело направлял других, четко распределяя силы, как свои, так и подчиненных. В результате, хотя наше подразделение полностью себя обеспечивало и самостоятельно обслуживало сложную технику, которую мы применяли, административными и техническими вопросами у нас никогда не занималось больше трех человек на каждые семь бойцов. За редкими исключениями весь технический персонал баз набирали из наших отрядов: туда шли те, кто восстанавливался после ранений или отдыхал после долгого участия в операциях. Так что я всегда мог усилить патруль людьми с базы – и, наоборот,