борту показалась темная клякса: катер проверил ориентиры на берегу и вернулся. Баркас покинул нас, и за три часа до высадки мы снова двинулись на минимальной скорости, без единого всплеска. В 22:00 показался берег. В 22:30 я принялся высматривать в бинокль красный фонарь Боба Юнни и заметил таинственные огни, мерцавшие по всему пляжу. Я не понимал, что именно наблюдаю: автомобильные фары так не движутся! Может быть, это сотни людей с зажженными фонариками, партизаны, которые радостно собрались нас встречать? Будь прокляты они и Боб Юнни тоже, если позволил им прийти! В 22:45 я приказал всем джипам завести моторы. В 22:50 капитан, стоявший рядом со мной, заметил: «Смотрите, прямо по курсу». В бинокль я разглядел красный огонь, который оставался неподвижным и тусклым в облаке порхающих зеленоватых искр. Он медленно подавал сигналы: точка-тире-точка, пауза, точка-тире-точка, пауза, точка-тире-точка, пауза. В безмолвном мире не было ничего, кроме этих таинственных искр и красного фонаря-помощника. На палубе внизу Оуэн буркнул: «Боб все-таки живой».

Наш десантный бот набрал ход, дернулся, шаркнул по дну, рванул вперед. Мы преодолели песчаный бар и снова оказались на воде; затем последовал новый толчок – отмель, не отмеченная на карте, – и вновь проскочили. В 23:30 загрохотала якорная цепь, нос уперся в пляж, судно, вздрогнув, остановилось, опустилась аппарель. Внизу на песке передо мной в туче светлячков стоял Боб Юнни.

Пока коммандос без единого звука стали спускаться на берег, Боб поднялся на десантный бот и мы шепотом побеседовали, облокотившись о борт. За последние два дня ситуация на суше обострилась. Немецкая армия отступала, по всем дорогам полз ее транспорт, а деревни кишели солдатами. Спустившись на пляж, я поговорил с Джино, который днем на велосипеде проехал полпути до Чинголи. Он видел длинные заторы на дорогах и пулеметные посты на мостах, но никаких приготовлений к подрыву не заметил.

Мне предстояло принять решение, и, слушая Боба Юнни, я прокручивал в уме разные варианты. Идея раствориться среди немецкой армии показалась мне привлекательной, но не хотелось бы, чтобы мои люди погибли из-за глупого порыва.

Возможно, завтра основные части пройдут, и мы сможем проскользнуть, пока не подтянулся арьергард, – но шанс был довольно призрачным, если вообще был. Я прошел шестьсот метров от пляжа к шоссе и увидел, как по нему еле-еле ползет длинная колонна: разномастные грузовики, бронемашины и орудия. Возвращался я все еще в сомнениях: стоит махнуть рукой Портеру, ожидавшему у аппарели, – и джипы съедут на берег. Если не сделать этого, есть риск проворонить возможность. Соблазн был огромный, но здравый смысл возобладал. Шансов прорваться в горы до рассвета практически не было, а если утро застанет нас на равнине, придется бросить джипы и уходить пешком, прикинувшись толпой беженцев. Я подошел к Портеру:

– Высадка отменяется. Передай всем.

Я поспешил на борт, чтобы предупредить лейтенанта Дейла. Боб со своими людьми тоже поднялся на баржу; вернулись и коммандос. Подняли аппарель, завели двигатели, и корабль дал малый назад.

Однако судно не двинулось с мели. Экипаж выбирал с кормы якорный трос, запускал двигатели поочередно и вместе: мы сдвинулись на два метра и снова застряли. Корму медленно заносило влево. Дейл безуспешно попытался исправить это, запустив оба двигателя на полную мощность. В 00:45 он доложил, что сел на мель, якорь не держит, а прибой вместе с северным ветром постепенно выталкивает судно бортом на берег. Извинившись (ненавижу лезть не в свое дело, но все же Дейл был слишком молод), я посоветовал завести подальше другой якорь, если он есть, с правого борта.

– Я думал об этом, – ответил Дейл. – У меня есть якорь, но нет лодки, чтобы его отвезти.

Отправившись на нос, я вновь опустил аппарель. Теперь она встала параллельно берегу в пяти метрах от кромки воды и, пока коснулась мягкого дна, погрузилась на полтора метра. Пара мостков, которые мы взяли с собой, уже не помогли бы вывести джипы на берег. Можно было бы сбросить один из них, максимум два, в море, чтобы снизить вес судна, но, оказавшись на дне, они не дадут десантному кораблю двигаться вперед, а стартовать задним ходом мы не сможем из-за песчаной отмели.

В 01:00 Дейл подал сигнал фонарем катеру, который стоял где-то в море, невидимый в темноте, с просьбой подойти и взять нас на буксир. Ответа не последовало. Рыболовецкий баркас покинул нас двумя часами ранее и взял курс на побережье Далмации.

В 01:15, завязшие у вражеского берега без связи с сопровождением, мы решили оставить корабли и сойти на берег. Мои люди точно могли о себе позаботиться, и в моряках я тоже не сомневался, но оставались еще семьдесят три коммандос; безусловно, грозные бойцы, но в шестидесятикилометровом переходе по открытой местности, заполненной вражескими войсками, они станут беспомощной толпой. К таким прогулкам их не готовили. Шансы на выживание были неутешительны, но не оставалось ничего иного, кроме как попытаться. Я расположился в тесной кают-компании с Риквудом и Лонгом (вымотанный Боб заснул на рундуке) и, вооружившись списками личного состава, разделил сто шестнадцать человек, которым предстояло сойти на берег, на двенадцать групп. В каждую включил по три бойца из PPA, причем одного из них – в качестве командира. Я возглавил группу коммандос, а Риквуду поручил моряков. Согласно моему плану, мы должны спуститься на берег поочередно, затем идти вглубь материка тремя разными маршрутами, день переждать в укрытии, а ночью вновь пробираться дальше, пока не достигнем гор, где будем дожидаться прихода 8-й армии.

Сержанту Кертису я приказал заминировать каждый джип и двигатели корабля, а сам проинструктировал назначенных мной командиров групп по картам. Тем временем Лонг отправился делить своих коммандос на группы. С собой брали только оружие и боеприпасы, никакой провизии, кроме сухого пайка.

В 01:35 находившийся на мостике Дейл сообщил, что получен сигнал с катера: они шли к нам, но наскочили на песчаную отмель в полукилометре от берега. Значит, в группы придется включить еще семь человек – экипаж катера.

В 02:00 с катера сообщили, что все-таки сумели сняться с мели, находятся от нее со стороны открытого моря и до рассвета смогут принять столько людей, сколько мы сможем к ним переправить. Я решил использовать возможность уйти морем и попросил лейтенанта Дейла организовать эвакуацию, так как это все же дело флотских. Порядок эвакуации определили такой: коммандос, затем PPA, за исключением группы прикрытия (Кэмерон, Кертис и я), потом экипаж бота.

Я разбудил Боба Юнни и спросил, не согласится ли он остаться на