ничего не чувствую?

— Вот видишь, бабуля, — Аели поднесла очередную ложку к искривленному рту. — Паралич, оказывается, не такая уж плохая штука, когда за процедуры берется кто-то вроде меня.

Илакая проглотила похлебку и хрипло засмеялась.

«М-да, ну и шуточка… Но они неплохо ладят, — хмыкнул Ахин, глядя на знахарку. — Похоже, наша старушка в молодости тоже была той еще змеей».

— Я тут подумал… — начал одержимый, запнулся, откашлялся и зачем-то принялся поправлять ногой сбившийся коврик. Ну не получается у него говорить без подготовки!

Девушка и пожилая женщина молча смотрели на него.

— В общем, это может прозвучать странно, но я бы хотел, чтобы Аели осталась здесь. В качестве ученицы знахарки.

Они по-прежнему молчали, глядя на Ахина.

— Аели ухаживала бы за тобой, готовила, следила за домом и садом, — продолжил одержимый, обращаясь к Илакае.

Молчание.

— А ты, — он перевел взгляд на саалею: — Научилась бы всему, спокойно жила тут… ну… и так далее.

— Послушай, Ахин, — Аели виновато улыбнулась. — Мы уже об этом договорились.

— Что? — опешил одержимый. — Как? Когда?

— Пока вы стояли на улице. Мы разговорились, и как-то, слово за слово, Илакая предложила мне остаться. В твоем походе мне все равно не место, а ей ученица и по совместительству сиделка очень пригодилась бы.

— А ты что?

— Я согласилась, — тихо ответила саалея, опустив взгляд. — Кажется, мне это нравится. Растения, толстенные книги с картинками, всякие непонятные штуки в лаборатории… И возможность кому-то помочь. Может, хоть так я смогу оправдать свое существование.

— А…

— Я перестала быть проституткой, покинув Камиен с тобой. И слишком долгое время была никем. Теперь у меня появился шанс стать кем-то.

«Весь путь, что мы проделали вместе, ты давала мне силы идти вперед. Ты олицетворяла то, ради чего я терпел боль и превозмогал трудности. Я не добился бы ничего, если бы не ты, Аели. Для меня ты никогда не была никем».

Но он этого не сказал.

— Угу, — кивнул Ахин.

«Кретин. Я просто трусливый кретин».

Саалея смахнула крохотные слезинки, подняла голову, откинув пряди зеленоватых волос, и посмотрела прямо в его черные глаза. Темный дух всколыхнулся, жадно поглотив нечто, что одержимый не успел даже почувствовать.

— Так ты не против?

— Хоть в чем-то наши мнения сошлись, — Ахин растянул губы в подобии улыбки, тщетно силясь проглотить ком в горле. Он осознал, что ему придется на время расстаться с Аели. — Конечно, я не против.

Девушка улыбнулась в ответ и судорожно выдохнула. Она повернулась к Илакае, держа в дрожащих руках миску с похлебкой, но знахарка лежала в кровати с закрытым глазом и мирно посапывала. Спала. Или притворялась.

«Так будет лучше, — печальный вздох распирал грудь одержимого, но он все же сумел сдержать его. — Я рад за Аели. И даже если миру суждено окончательно развалиться на части, она успеет побыть счастливой. Уже не все напрасно».

Ахин вдруг понял, что если и дальше продолжит смотреть на саалею, то уже не сможет уйти.

— Мне пора, — тихо произнес он.

Аели вскочила на ноги:

— Я провожу.

«Нет, пожалуйста…»

— Хорошо, — пробормотал Ахин, откинув поеденную молью занавеску.

Они вышли на улицу и встали, глядя друг на друга. Диолай покосился на них, пробормотал что-то насчет разведки и направился к заросшей тропинке, всем своим видом демонстрируя безразличие.

На востоке забрезжил рассвет, и тощие рваные облака стали напоминать окровавленные бинты, медленно плывущие по темной реке. Иногда они расползались на отдельные клочки и вспыхивали ярким желтым пламенем, а затем воссоединялись и зависали над лесом безобразным темным пятном на бледном небе. На землю упали первые тени нового дня.

— Я должна поблагодарить тебя, — неуверенно улыбнулась Аели.

Если бы саалея саркастично усмехнулась или сказала что-нибудь язвительное, одержимому было бы проще. Но теперь он еще сильнее захотел остаться с ней. И плевать на весь мир, пусть этот жалкий обломок рассыплется хоть прямо сейчас! Тогда Ахину не придется уходить от нее.

— За что меня благодарить? За то, что я лишил тебя дома? За то, что таскал по лесам? За то, что тебя чуть не перепродали? За голод, за ночевки под ливнем, за стертые в кровь ноги? За это благодарить? — одержимый гневно поджал губы, почувствовав вскипающую к самому себе ненависть. — Ты столько раз могла погибнуть из-за меня!

— Зато теперь я здесь, — она с неожиданной нежностью посмотрела на приземистый домик: — Непохоже на Камиен, но так даже лучше. Надеюсь, и жизнь моя не будет похожа на ту, от которой я убежала с тобой.

Тишина, потрепанная пением утренних птиц, прошлась вокруг жилища знахарки и остановилась между саалеей и одержимым. Передохнув, она расправила крылья, и легкий ветерок подхватил ее, унося куда-то в поле.

— Тебе пора, — саалея попыталась улыбнуться. Получилось, но очень печально.

— Да, — мотнул головой одержимый. — Если тебе что-то понадобится, то обращайся к нежити. Лучше к Перевернутому.

— Не думаю, что у меня возникнут проблемы, для решения которых придется просить о помощи мертвецов.

— Но вокруг одни люди.

— Я поговорю со старостой Орином, — Аели изящным жестом взвесила рукой воздух, как будто в пустой ладони лежал мешочек с золотом: — Мы хорошо заплатили ему, он меня прикроет, если что. И сама я буду осторожна.

— Правильно… — Ахин посмотрел на рассветное небо: — Теперь мне точно пора.

— Но ты ведь еще вернешься? — с надеждой в голосе спросила саалея. — До того, как все начнется… точнее, закончится.

— Вернусь.

— И потом изменишь наш мир?

«Если найду демонов. Если смогу уговорить их присоединиться ко мне. Если выживу. Если у меня все получится…»

— Изменю.

— И… вернешься еще раз? Ко мне. Навсегда.

Ахин обнял ее.

— Да.

* * *

— А я знал, что она выберет тебя, — заявил Диолай, шагая за одержимым по дороге среди полей. — Но благодарить за это нужно только меня. Потому что я не стал вмешиваться в ваши отношения, иначе у тебя не осталось бы ни единого шанса охмурить красотку Аели. Без обид, но, как ни крути, со мной тебе не сравниться. Только не считай это подачкой с моей стороны, ладно? Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя неполноценным.

— Как скажешь, — пробормотал Ахин, глядя на утесы.

В тусклом утреннем свете серые каменные массивы казались низкими и неказистыми, как будто они были частью некой грандиозной задумки природы, но она отвлеклась на что-то более важное, отложив заготовку до лучших времен. И вот брошенные утесы стоят, приобняв долину Бирна с севера, а лучшим временам, видимо, настать не суждено.

— В обхождении с женщинами мне нет равных, — продолжал болтать сонзера. —