Ральф повернулся ко мне — его взгляд обжигал ненавистью.

— Ну ладно, маленькое дерьмо, — прошипел он. — Ты не первый.

Я напряг силы и удержал его руку.

— Не надо, дружище, — негромко сказал я. — Запаска вбагажнике. Дай нам пять минут, чтобы поставить ее и убраться с твоих глаз.Пожалуйста.

Через какое-то время удерживать его запястье стало немноголегче. Он оглянулся на детей — маленькая девочка всхлипывала, а маленькиймальчик смотрел на него широко раскрытыми глазами — и наконец принял решение.

— Пять минут, — согласился он и, опустив руку, бросилзлобный взгляд на Эрни. — Тебе чертовски повезло, что я не вызвал полицейских.Они здесь забыли, что такое инспекция, и пускают в ход дубинки, когда имвздумается.

Я ожидал, что Эрни опять скажет какую-нибудь дерзость, но,вероятно, он забыл не все, что знал о благоразумии, — Извините, — произнес он.— Я погорячился.

Ральф снова оглянулся на детей.

— А ну, живо домой! — заорал он. — Чего вам здесь нужно?А-та-та хотите?

Дети вскочили с земли и побежали домой.

— Пять минут, — повторил он, недобро взглянув на нас.

Позже вечером, сидя за столом со своими друзьями и потягиваяхолодное пиво, он мог бы рассказать им, как твердо держал себя с этимпоколением наркоманов и сексуальных маньяков: «Да, ребята, я сказал им, чтобыони убирались прочь от моего дома, пока я не сделал им а-та-та. И вы неповерите, с какой скоростью они подхватили свой дерьмовый драндулет и пустилисьбежать без оглядки». А потом он мог бы закурить «Лаки страйк» или «Кэмэл».

Разумеется, домкрат Лебэя не годился ни к черту, и мнепришлось сходить за своим. Мы приподняли «плимут» (несколько ужасных секунд мнеказалось, что задний покореженный бампер вот-вот оторвется от проржавевшегокузова) и сняли старое колесо. Затем мы поставили новое, затянули крепежныегайки и опустили домкрат. Я с облегчением взглянул на машину, снова стоявшую надороге. И тут ко мне вернулось чувство, которое я испытал в гараже Лебэя. Мойвзгляд упал на новую шину «файрстон», высовывавшуюся из-под правого заднегокрыла. На резине еще оставались заводские наклейки и яркие желтые отметки,нанесенные мелом парня со станции техобслуживания.

Я вздрогнул: передать чувство какой-то фатальности,овладевшее мной, было бы невозможно. Это было так, точно я увидел змею, котораясбрасывала старую кожу и уже начинала вылезать из нее, поблескивая новойчешуей.

Ральф стоял в дверях дома, посматривая на нас. В одной рукеон держал гамбургер, а в другой — банку пива.

— Ну, как тебе этот парень? — шепнул я Эрни, бросая вбагажник его испорченный домкрат.

— Настоящий Роберт Рэдфорд. — пробормотал он, и мы обарассмеялись — как люди, вырвавшиеся из довольно напряженной ситуации. Намтребовалась какая-нибудь разрядка. Эрни был похож на ребенка, которому попаласмешинка в рот.

— Над чем это вы, подонки, смеетесь? — взревел Ральф. Онвышел на крыльцо. — А? Вы хотите, чтобы у вас от смеха был рот до ушей?Подождите, сейчас я вам это устрою!

— Быстро сматываемся, — бросил я Эрни и опрометью бросился ксвоему «дастеру». Я все еще не мог удержаться от смеха, он лишь сильнееразбирал меня. Я упал на переднее сиденье и включил двигатель. «Плимут»,стоявший впереди, взревел и окутался синим облаком выхлопных газов. Но дажесквозь его грохот я мог слышать, как хохотал Эрни, который, судя по всему, былблизок к истерике.

Ральф, ругаясь, шел через газон. В руках он все еще держалгамбургер и пиво.

— Над чем вы смеетесь, уроды? А?

— Ты, козел! — триумфально прокричал Эрни, и «плимут»подался вперед, отсалютовав очередью оглушительных выстрелов. Я нажал на газ ирезко крутанул руль, чтобы избежать столкновения с Ральфом, который явнонамеревался совершить убийство. Я все еще смеялся, но это был уже нездоровыйсмех. Теперь он больше походил на стон.

— Я убью тебя, урод! — ревел Ральф. Я снова нажал наакселератор и, проезжая мимо Ральфа, показал ему конфигурацию из кулака ивытянутого среднего пальца.

— На, выкуси! — прокричал я.

Он пытался догнать нас: несколько секунд он бежал по дороге,потом остановился и швырнул вслед недопитую банку с пивом.

— Что за безумный день, — чуть позже сказал я вслух ииспугался своего голоса, дрожавшего, как от слез. У меня во рту был соленыйпривкус. — Что за безумно хреновый день.

* * *

Гараж на Хемптон-стрит представлял собой вытянутое здание состенами из рифленого железа и грязной рифленой крышей. Спереди красоваласьброская надпись: ЭКОНОМЬТЕ ДЕНЬГИ! ВАШИ ТЕХНОЛОГИИ, НАШИ ИНСТРУМЕНТЫ! Ниже быладругая надпись, сделанная буквами поменьше: Аренда стоянки в гараже на неделю,на месяц, на год.

На заднем дворе Дарнелл устроил свалку старых автомобилей.Она была окружена теми же листами рифленого железа пятифутовой высоты, изкоторых состояли стены и крыша гаража.

Я слышал, что Уилл Дарнелл был связан с торговлейнаркотиками, процветавшей в колледжах и школе Либертивилла, а еще я слышал, чтоон был на короткой ноге с некоторыми темными людишками из Питсбурга иФиладельфии.

Я не совсем верил этим слухам, но знал, что если вам нужныбыли дымовые шашки или ракеты на Четвертое июля, то вы могли купить их уДарнелла. Кроме того, мой отец говорил, что двенадцать лет назад, когда мнебыло всего пять лет, Дарнелла обвинили как соучастника в кражах автомобилей,которые после перекраски продавались в Нью-Йорке. Постепенно эти обвинениязабылись, но отец утверждал, что Уилл Дарнелл был замешан и в других махинациях— от разграбления проезжих трейлеров до подделки драгоценностей.

Держись подальше от этого места, Дэннис, сказал мой отецвсего год назад, а вскоре моя первая развалюха потребовала двадцать долларов застоянку в гараже Дарнелла, где я пытался заменить карбюратор. Экспериментзакончился полной неудачей.

Держись подальше от этого места, вспомнил я предостережениямоего отца, когда в сумерках въезжал следом за Эрни в главные ворота гаража.Свет передних фар выхватывал разбросанные автомобильные части, обломки кузовови инструменты, и от их хаотического нагромождения я почувствовал себя еще болееподавленным, чем прежде. Я вспомнил, что не позвонил домой, и подумал, что отецс матерью уже давно интересуются, в каком проклятом месте я могу так долгопропадать.

Эрни притормозил перед большой дверью, над которой былонамалевано: СИГНАЛИТЬ ДЛЯ ВХОДА. Рядом с ней находилось небольшое окошко,зашторенное и освещенное изнутри. Мне захотелось уговорить Эрни уехать отсюда иоставить машину на одну ночь возле моего дома. Я живо представил, как мывваливаемся к Уиллу Дарнеллу и его дружкам, пересчитывающим краденые цветныетелевизоры или перекрашивающим угнанные «кадиллаки».