Белов проснулся от стука. С пронзительным скрипом отвориласьдверь в бытовку, и на пороге появился мужик лет сорока с заросшей щетинойодутловатой физиономией, в черной вязаной шапке-петушке. Он вопросительнопосмотрел на Лену.

– Можно к вам? – поинтересовался гость.

– Федя? Заходи! – пригласила Лена. Федя вошел и остановился.Было видно, что он стесняется.

– Ну что в дверях замер? Располагайся, сейчас чай питьбудем.

Но Федя продолжал неуклюже топтаться на месте. Наконец онстянул с головы шапку и проговорил.

– Я это… Ребята, в смысле, просили узнать. Как, значит,больной. Ну, я вот, значит…

Белов с трудом приподнялся на локте. Лена поняла, что онхочет сесть, и помогла ему изменить положение, подложив под спину подушку.

– Так это ты меня спас? – спросил он гостя.

– Выходит, я, – признался Федя. – Только мне еще Витек соСтепанычем помогали. Один бы я вас в жизни не выволок.

– А почему на вы? – удивился Александр. Федя сделал хитроелицо и стянул шапку с головы, как перед барином.

– Ну как же, вы же депутат, и все такое. Белов рассмеялся.Смех перешел в хриплый кашель, и некоторое время он не мог говорить. Наконец онсобрался силами и произнес:

– Извини. Это ты на плакате морду увидел? Рассмешил ты меня.Ну какой же я депутат? Похож я на него, мне многие это говорили. Только не яэто. Сам посуди, с какой бы стати депутат на свалке оказался? Вот то-то и оно.Так что давай на ты. Расскажи лучше, откуда это меня выволакивать пришлось, даеще втроем?

Лена поставила перед Федей и Сашей стаканы с чаем. С техпор, как в поселке появился Белов, она сильно изменилась в лучшую сторону:совершенно перестала пить, стала опрятней одеваться и даже пользоватьсякосметикой. За Сашей она ухаживала просто самоотверженно.

Чай был на редкость крепким и душистым. Она перехватилаблагодарный и вместе с тем удивленный взгляд Белова.

– А что ты хочешь? Тут свалка, все есть, как в Греции.Может, где немного просрочено, так ведь сегодня и в магазине такое купитьможно. А тут все бесплатно. Как при коммунизме.

Федя осторожно, чтобы не обжечься, обернул стакан газетой исделал маленький глоток. Отпил с причмокиванием, громко и вкусно. Белову тожезахотелось чаю, но сил протянуть руку и взять стакан не было. Просить же Ленуон постеснялся: стыдно было своей слабости, да и перебивать Федю не хотелось.

А тот принялся рассказывать, как увидел черный"Мерседес", как молодцы с разноцветными головами, в черных костюмах,выволокли из багажника черный пластиковый мешок, как друзья помогли Федевытащить его чуть ли не из огня и отвезти к доктору. Наконец Федя закончил свойрассказ.

Белов задумался. Сказать по правде, это мало что объясняло.Как все-таки он попал на свалку? Кто в него стрелял? И почему не добили? Неужтодействовали любители? Слишком много вопросов, и вряд ли этот помятый тип,похожий на опустившегося интеллигента, сможет на них дать ответ.

– Говоришь, мешок денег думал найти? – спросил он. – Нерасстраивайся. Может случиться, что нашел ты гораздо больше. А может так выйти,что принесли вы в поселок бомбу замедленного действия. Я тебя знаешь о чемпопрошу? Не говори никому, что вы меня тут подобрали. И друзьям передай. И прото, что я на депутата похож, тоже никому не говори.

Федя вдруг оживился: в голову ему пришла блестящая мысль.

– Слушай, – он даже схватил Сашу за руку, слава богу, нераненую, – может, тебя того, в мешке-то привезли из-за этого самого?

– Из-за чего "этого самого"? – не понял Александр.

– Ну, из-за сходства с Беловым. Может, это типа"Железная маска"?

Федя, похоже, сам ошалел от своего открытия. Саша решил егоне разочаровывать.

– Федь, давай замнем. И никому… Не распространяйся. Хоп?

– Хоп, нет проблем!

По глазам Феди можно было догадаться, что он недолгосохранит в себе эту тайну. Но даже такой вариант был сейчас для Александранаиболее безопасным.

– Ты больше не видел здесь этих на "мерине"? А тоони ведь могут вернуться и проверить, что со мной?- спросил Саша.

Федя пожал плечами.

– Нет, чего им возвращаться? А даже если и вернутся, всеравно ничего не найдут. То место подчистую выгорело. Они же тебя не зря тудакинули, где огонек пожарче.

За стеной бытовки раздался шум, пьяные крики и звуки ударов.Похоже было, что несколько человек лупят друг друга по открытым частям тела.Лена встала, поправила на Саше одеяло и вышла на улицу. Мужчины осталисьвдвоем.

– Ты расскажи, чем вы тут занимаетесь? – попросил аборигенасвалки Белов. – Бомжуете?

Федя обиженно поджал губы.

– Извиняй, начальник. Я не бомж, я – БИЧ. Бывшийинтеллигентный человек. Таким меня прошу любить и жаловать. А не будете жаловать,тоже не обижусь. А занимаемся мы тут одним нужным делом. Живем мы тут.

– Выживаете? – переспросил Белов.

В отсутствие Лены он хотел побольше выяснить об обитателяхпоселка. Ему не хотелось унизить ее каким-нибудь неловким или бестактнымвопросом.

– Почему выживаем? – снова немножко обиделся Федя. – Мы неполярники и не Дума накануне переизбрания. Просто живем. Причем, не хужедругих. Но это, конечно, с субъективной точки зрения.

– А с объективной? – не отставал Белов. Федя насупился.

– Знаешь, парень, я тебе так скажу. Здесь на свалке все также устроено, как в той, большой жизни. Только тут ярлыков нету. Вот скажи,бывало у тебя такое, чтобы ты человека считал за одно, а он оказался – совсемнаоборот?

Белов сразу вспомнил иуду-Макса. Он ничего не сказал Феде,только кивнул. А тот продолжал.

– А все потому, что ты на нем ярлык прочитал, а глубже незаглянул. На ярлыке написано: "Ботинки первый сорт", а на деле этогалоши рваные. А здесь перед тобой все без ярлыков, вроде как в бане. Хотя всмысле гигиены, конечно, сравнение неудачное. Но вот привезли тебя в мешке,извини, что напоминаю о неприятном. А рядом вывалили машину консервов безбумажных этикеток. И хрен вас разберет – что ты такое и что там в этих банках.Может, сгущенка, а может тушенка. Точно так и в человеке – пока не покопаешься,не поймешь…