«О боже, нет, только не это! – заголосила она про себя, пытаясь унять сбившееся дыхание и вспыхнувшие щеки. – Сопротивляйся, возненавидь его!» – умоляла она.

Но возрастающую панику неожиданно начало вытеснять возбуждение и похоть.

– Ты меня презираешь, я вижу это по твоим глазам.

Он подался вперед, и их грудные клетки соприкоснулись. Ее соски затвердели от желания. Лорен еле слышно застонала.

– А я по твоим вижу ненависть, – хрипло прошептал он ей в ухо. – Но если я протяну руку…

Она прикрыла его рот рукой, и тогда он начал говорить ей прямо в ладонь:

– На этот раз, Лорен, я добьюсь своего.

Злость придала ей смелости.

– Значит, с одной стороны у тебя будет однажды использованная любовница, а с другой – невинная скромница-жена? И ты будешь плодить наследников для своей великой страны?

Он так рассмеялся, что на его шее вздулись вены. Но в глазах что-то промелькнуло. Ненависть? Страх?

– Вот какой образ ты для меня приготовила, да? Прикрываешь свои отвратительные поступки?

– На этот раз я не сдамся, Зафир.

Обхватив ее рукой за шею, он придвинул девушку к себе и прошептал прямо в уголок ее губ:

– Уверяю тебя, твоя непреклонность кончится очень быстро, я с удовольствием тебя ее лишу.

У нее по спине побежали мурашки.

– И что будет дальше? – вымолвила она.

– А дальше только вопрос времени, когда страсть между нами уляжется, – просто ответил он, отступая от нее. – Станешь одной из бывших любовниц шейха, изнывающих от тоски в недрах дворца. И той, кто родила ему первенца.

Прошло четыре дня с момента их последней встречи в самолете. Зафир убедился: он бы возненавидел себя на всю оставшуюся жизнь, если бы овладел Лорен прямо в самолете. И вот теперь он не мог сосредоточиться ни на одном из многочисленных дел, требующих его внимания.

«Ребенок от тебя, Зафир…»

Хоть он и презирал Лорен за ее намерения, анализ ДНК был совсем не обязателен. Лорен говорила правду.

Увещевания разума, души и сердца вытесняли кипящий гнев.

Если он не женится на Лорен, ребенок станет бастардом, как и Зафир.

У него возникнут вопросы о его месте в обществе, о королевской иерархии. Он будет расти с гнетущим ощущением, что его отбраковали. Ощущение, которое мучило Зафира годами.

Он сел за стол, раскрыл папку, которую Фаррах ему вручила утром, и взглянул на заключение о беременности.

Лорен точно не понравится быть к нему привязанной. Она терпеть не могла традиционную жизнь с ее обычаями, не выносила ущемлений свободы и личных жертв. Ее тяжелое детство проявляло себя во многом.

Ей придется не по нраву следовать его указаниям в спальне и за ее пределами, стоять на третьем, четвертом или десятом месте в его жизни. Ограничиться ролью его жены, матери его детей.

Так, стоп! Как это он вдруг примерил на нее роль жены? Неужели он хотел покорять ее бешеную силу воли, каждую ночь наслаждаться ее волнующей сексуальностью, впустить в свою жизнь человека, такого же страстного и решительного, как он сам?

Но он был не просто Зафиром.

Он Зафир аль-Масуд.

И поскольку Верховный совет все не унимался по поводу его власти и нестабильного положения в обществе, кандидатура Лорен на роль шейхи будет крайне нежеланной.

А это значит, ребенок родится вне брака и на себе испытает «приятные» последствия. Как и Зафир когда-то. Ведь его мать была любовницей отца.

Зарычав, он схватил бесценную золотую печать аль-Масудов и швырнул ей об стену.

Он был раздавлен. Он, могущественный правитель, был сейчас лишен всякого могущества.

Его жизнь ему не принадлежит. И никогда не принадлежала.

Лорен не виделась с Зафиром три недели. Она с трудом могла вспомнить, как снова очутилась во дворце. Его жестокие слова, которые он проговорил прямо ей в губы, мощные бедра, прижавшиеся к ней, – это она помнила замечательно.

С удивительной скоростью во дворец пришла бумага об академическом отпуске из больницы, которую запросила администрация шейха.

Лорен никогда в жизни не уделяли столько внимания.

Ей специально выделили служанку, которая должна была помогать ей мыться. Об этом Лорен узнала, когда женщина заявилась к ней в уборную, пока она нежилась в ванной. Лорен больше не забывала запирать за собой дверь. У нее был личный повар и диетолог, который каждое утро справлялся о ее аппетите, а также инструктор по йоге, которого, по словам Фаррах, было очень трудно найти. Зафир помнил, что Лорен любила йогу…

Сама Фаррах навещала ее каждый вечер, хоть и выглядела совсем замотанной.

Лорен пыталась улучшить свои знания арабского, ведь ее ребенок – наполовину араб, но и без них ей кое-что стало ясно.

Все вокруг знали, что она носит под сердцем ребенка от Верховного шейха. Бесчисленный персонал, который обслуживал ее одну, был предельно вежлив, но в глазах слуг она видела любопытство. То и дело в разговорах мелькало слово nikah.

Когда Лорен поняла, что оно означает свадьбу, то сразу представила себе Зафира с послушной юной невестой, и у нее чуть не разорвалось сердце от горя. Позже выяснилось, о чем именно сплетничали слуги.

Лорен была беременна от шейха, но никакой свадьбы не предвещалось. Само собой, уроженка Запада не могла стать его женой. Ей была уготована иная роль.

«На этот раз, Лорен, я добьюсь своего».

Эта фраза преследовала ее угольно-черными ночами, когда она ворочалась на своем шикарном ложе. Больше нельзя было врать самой себе. Если Зафир придет к ней и будет пожирать ее взглядом, она будет у него вымаливать развратные словечки, прикосновения грубых рук и его животную страсть.

Единственным источником информации о Зафире была Фаррах, которая мало-помалу начала отвечать на расспросы. За две недели молчаливых взглядов и намеков это стало большим прогрессом.

Когда врач проверяла ее пульс, Лорен решила взять быка за рога:

– Долго ты будешь на меня сердиться?

Фаррах вздохнула, нахмурив брови.

– Это было твое решение. Но Зафир пал в моих глазах. Я знаю его всю жизнь, и он… – Фаррах внимательно посмотрела на Лорен. – Я никогда его таким не видела. Во дворце все боятся смотреть ему в глаза, а некоторые даже не заходят с ним в одну комнату. Говорят, даже Арифу теперь трудно к нему подступиться.

Мысль о том, что пожилой наставник Зафира встревожен, доставила Лорен удовольствие. Ведь именно этот человек обнаружил, что она беременна. Лорен возмутило вмешательство в ее личную жизнь.

– Отлично. Пусть все знают, какой мерзавец ваш любимый шейх.