– Найти одного человека, передать ему от меня письмо иответить на вопросы, если они возникнут. Этот человек добудет Райское Яблоко,передаст вам, вы вернетесь на Солянку, пролезете через хронодыру обратно иотдадите Камень мне. Только и всего. Разве трудно?

– Вообще-то не очень, – признал Ластик. – А этот человекточно сумеет достать Яблоко? Он кто?

– Ваш прадедушка, Эраст Петрович Фандорин. В 1914 году онснимал квартиру в Сверчковом переулке, в доме купчихи второй гильдии МатильдыКоальсен.

И сразу перестало быть страшно. Наоборот, сделалось легко ирадостно. Неужто он встретится с самим Эрастом Петровичем, которого папаназывает «русским принцем Флоризелем»? С таким человеком нечего бояться. Он былсыщик от Бога – хладнокровный, решительный, не останавливающийся ни передкакими препятствиями. Можно не сомневаться, что, поняв важность задачи, ЭрастПетрович сделает все как надо. Ластику достанется всего лишь роль рассыльного:передать письмо да доставить Камень обратно в 21 век.

Ах, о скольком надо будет расспросить великого прадеда! Егобиография полна темных пятен, бедный папа бьется над некоторыми из них всюжизнь. В первую очередь нужно будет выяснить про подводные экспедиции ЭрастаПетровича, потом про его жизнь в Японии, и, конечно, про знаменитые нефритовыечетки. А еще…

– Половина двенадцатого, – перебил понесшиеся вскачь мыслишестиклассника мистер Ван

Дорн. – Пора. Мы потратили уже час. Я позвоню вашему отцу искажу, что мы решили еще и заглянуть в Третьяковскую галерею. Но в любом случаемы должны будем вернуться не позже шести. У вас еле-еле хватает времени, чтобыдойти до Сверчкова переулка, поговорить с прадедушкой и дождаться еговозвращения с Камнем. Будем надеяться, что нескольких часов Эрасту Петровичухватит. Хотя, если моя гипотеза верна… – Он забормотал себе под нос что-тонеразборчивое. Потом тряхнул головой. Поднялся. – Там видно будет. Вперед!

Профессор взял саквояж, надел плащ и шляпу, обмотал горлошарфом.

– В погребах холодно, а мне придется вас долго ждать. Еслитолько… – и снова не договорил.

Ластик надел ботинки, натянул свою спортивную курткузамечательно переливчатого красного цвета с надписью Chelsea, нахлобучилбейсболку, и заговорщики спустились во двор, стараясь держаться поближе к стенедома – не дай Бог, еще папина секретарша случайно увидит из окна.

Подождали, пока к подворотне проковыляет бабушка изсоседнего подъезда.

– Вперед! – подал команду Ван Дорн. – Следите за окнами.Если кто-то смотрит, дайте знать.

Ластик задрал голову и пробежал взглядом по этажам. Вроденикого.

Лязгнул замок, скрипнула решетка.

– Есть, – залихватски объявил профессор. – Быстро вниз!

Проскользнув в щель, Ластик сбежал по наклонному спуску втемное жерло подвала. Ван Дорн прикрыл дверь и последовал за своим юнымсообщником.

Мощный луч фонаря осветил широкий захламленный проход,уводивший вперед, в черноту.

Ничего особенно таинственного в вожделенном погребе Ластикне обнаружил. Вдоль стен валялись лопнувшие покрышки и проржавевшие ободаколес, уже знакомый кузов грузовика, кучи щебня, ржавый ковш растворомешалки.

– Поразительно, как этой недвижимости до сих пор не нашлиполезного применения, – заметил мистер Ван Дорн.

– Папа говорит, что пробовали, но никак не разберутся, какаяорганизация владеет подвалом. И потом, очень много денег нужно. Знаете, какаятут площадь? Чуть ли не…

– Я знаю, какая тут площадь, – сухо перебил профессор. – Япро эти подвалы знаю всё. Вы бы, Фандорин, лучше под ноги смотрели. Нам прямо инаправо, в бывший склад мануфактурных товаров.

Шаги гулко отдавались под высокими сводами. Где-торазмеренно капала вода. В темноте прошуршал кто-то юркий, проворный.

Но с мистером Ван Дорном шестикласснику было совсем нестрашно. Один раз показалось, что сзади донесся шорох. Ластик обернулся,прислушался – нет, вроде бы тихо.

Они прошли галереей, повернули направо и вскоре оказались вбольшом зале – свет фонаря не доставал до противоположной стены.

Первое, что заметил Ластик, – яркий и тонкий луч,вертикально пронзающий тьму и заканчивающийся на полу золотым кружком.

Профессор объявил:

– Смотрите! Это и есть лаз в 8 часов 35 минут утра 5 июня1914 года!

Ластик кинулся вперед, поближе к лучу. Поднял голову.Рассмотрел на потолке освещенный квадратик стекла и чуть не взвыл отразочарования:

– Да нет же, нет! Профессор, вы ошибаетесь! Я знаю, что этотакое, папа рассказывал! В центральном дворе доходного дома раньше былпрозрачный пол, весь из плиток толстого стекла. Специально – чтобы внизу, наскладе, было светло! Электричество сто лет назад стоило слишком дорого. Потомдвор покрыли асфальтом, но в одном месте покрытие прохудилось, и видно стекло.Мы с ребятами в него сколько раз сверху заглядывали, фонариком светили. Темно,и ничего не видно. Неужто ваш хроноскоп ошибся?

Ван Дорн сосредоточенно рылся в саквояже.

– Мои приборы никогда не ошибаются. Скажите-ка мне, юный фонДорн, какая сегодня погода? Пасмурная. Почему же тогда через стеклопросачивается солнце? Я вам объясню. Согласно газетам, 5 июня 1914 года утробыло жаркое и ясное. Это светит солнце 1914 года. И, пожалуйста, не отвлекайтеменя. Я что-то не могу обнаружить лестницу. Ага, вот она!

Он достал плоский ящик, совершенно не похожий на лестницу.Щелкнул чем-то, и ящик сделался вчетверо длинней и вдвое шире.

– Вставайте сверху, – велел профессор, держа саквояжподмышкой. – Это одно из моих давних изобретений. Компактная самораздвигающаясялестница. Обхватите меня за пояс, а то можете упасть.

У Ван Дорна в руке пискнул маленький пульт, и пол вдругпополз вниз – Ластик от неожиданности ойкнул.

Нет, это не пол пополз – это стала подниматься крышка ящика.

– Ух ты, здорово!

– Там телескопический штатив из сверхпрочного и сверхлегкогополимерного материала, – рассеянно пояснил профессор, глядя вверх, на медленноприближающийся свод с ослепительно ярким квадратом. – Не вертитесь. Тут высотапять метров, а платформа не рассчитана на двоих. Знаете что? Давайте-ка лучшесядем. Сначала я.

Он осторожно сел, свесил ноги. Помог Ластику сделать то жесамое.