«Розовый сад», пожалуй, соответствовал своему названию, чтоне так часто можно сказать о подобных домах или поместьях.

Направляясь к парадной двери дома, Эркюль Пуаро невольнозадержался, с одобрением глядя на аккуратно разбитые рабатки[40] по обе стороныдорожки. Розы уже почти были готовы к пышному цветению, а пока что цвелибледно-желтые нарциссы, ранние тюльпаны, синие гиацинты… Конец последнейрабатки был частично окаймлен раковинами.

В голове у Пуаро зазвучал детский стишок про некую Мэри, укоторой в саду почему-то растут серебряные колокольчики, ракушки и хорошенькиепастушки.

«Ну, может, здесь и нет пастушек, — рассуждал вслух Пуаро, —но, по крайней мере, одна хорошенькая служаночка все же есть, так что стишокмне вспомнился не зря».

На пороге у распахнутой парадной двери стояла аккуратная,небольшого роста служанка в чепчике и фартучке, и с удивлением смотрела настранное зрелище: посреди сада какой-то мужчина, по всей видимости иностранец,с огромными усами громко сам с собой разговаривал. Служанка и впрямь была оченьхорошенькая, с круглыми голубыми глазами и румяными щечками.

Пуаро учтиво поднял шляпу.

— Pardon, здесь живет мисс Амелия Барроуби?

Служанка на некоторое время онемела от удивления. Глаза ееокруглились еще больше.

— О сэр! Разве вы не знаете? Мисс Барроуби умерла. И все этотак.., вдруг… Во вторник поздно вечером.

Она заколебалась, разрываемая двумя противоположнымичувствами: недоверием к иностранцу и свойственным прислуге желанием посмаковатьслучившуюся болезнь или смерть.

— Да что вы говорите? — не очень искренне изумился Пуаро. —У меня на сегодня назначена встреча с этой леди. Но.., может быть, я могуповидать кого-нибудь еще, кто здесь живет?

Служанка не знала, что и сказать.

— Хозяйку? Может, и могли бы… Только я не знаю, примет онакого или нет.

— Меня она примет, — сказал Пуаро и протянул ей своювизитную карточку.

Уверенный тон Пуаро возымел действие. Розовощекая служанкаотступила, пропуская его в дом, и, проводив в гостиную, отправилась с визитнойкарточкой к своей хозяйке.

Эркюль Пуаро окинул взглядом гостиную. Она была вполнетрадиционной: светлые, цвета овсянки, обои с бордюром вверху, мебель, обитаякретоном[41] неопределенной расцветки; розовые диванные подушки и занавески;множество разных безделушек и украшений. В этой комнате не было ничего, чтопривлекало бы внимание и говорило о хозяевах.

Внезапно Пуаро почувствовал, что за ним наблюдают. Он резкообернулся. В проеме стеклянной двери, ведущей в сад, стояла девушка —небольшого роста, с бледным лицом и очень черными волосами — и смотрела на негоподозрительным взглядом.

Она вошла в комнату и, когда Пуаро поклонился, неожиданнорезко спросила:

— И зачем же вы приехали?

Пуаро ничего не ответил. Только чуть приподнял брови.

— Вы не адвокат? Нет? — Она хорошо говорила по-английски, ноникто никогда не принял бы ее за англичанку.

— Почему я должен быть адвокатом, мадемуазель?

Девушка мрачно смотрела на него.

— Я подумала, что вы адвокат. Думала, вы собираетесьсказать, что она не знала, что делает. Я про такое слышала. «Оказать давление…»Так это, кажется, называется, да? Только это не правда! Она хотела, чтобыденьги достались именно мне… И я их получу! Если будет нужно, я и сама наймуадвоката… Деньги мои! Так она написала, и так оно и будет!

Лицо девушки исказилось от гнева, глаза метали молнии.

Тут открылась дверь, ведущая из коридора, и вошла высокаяженщина.

— Катрина, — негромко сказала она.

Девушка сразу как-то съежилась, щеки у нее запылали, и,что-то пробормотав, она вышла в сад.

Пуаро обернулся к вошедшей женщине, которая так эффектноовладела ситуацией, произнеся всего лишь одно слово. В ее голосе чувствоваласьуверенность, презрение и легкая ирония, свойственная благовоспитанным дамам.

Пуаро понял, что перед ним хозяйка дома, Мэри Делафонтен.

— Мосье Пуаро? Я писала вам. Видимо, вы не получили моегописьма?

— Увы! Меня не было в Лондоне.

— О, понимаю! Что ж, позвольте представиться. Я — МэриДелафонтен. Это мой муж. Мисс Барроуби приходилась мне тетей.

Мистер Делафонтен вошел так тихо, что Пуаро даже не заметилего появления. Это был высокий мужчина с сильной проседью и нерешительными манерами.У него была привычка нервно теребить подбородок. Он часто поглядывал в сторонужены и, судя по всему, занимал подчиненное положение.

— Очень сожалею, — сказал Пуаро, — что потревожил, когда увас такое горе.

— Ну что вы, я понимаю, что это не по вашей вине, — вежливозаверила миссис Делафонтен. — Моя тетя умерла во вторник вечером. Это произошлосовершенно неожиданно.

— Крайне неожиданно, — сказал мистер Делафонтен. — Такойудар! — Взгляд его был устремлен на стеклянную дверь, через которую вышладевушка.

— Приношу свои извинения, и позвольте откланяться, —произнес Пуаро, делая шаг в сторону другой двери.

— Одну минутку! — остановил его мистер Делафонтен. — Вы..,гм.., вы сказали, у вас была назначена встреча с тетей Амелией, — Совершенно верно.

— Может быть, вы расскажете нам о цели вашего визита, —подхватила его жена, — и если мы чем-нибудь сможем помочь…

— Вопрос сугубо личный, — уклончиво ответил Пуаро. — Ядетектив, — коротко добавил он.

Мистер Делафонтен уронил фарфоровую статуэтку, которуюдержал в руках.

— Детектив? — изумленно переспросила миссис Делафонтен. — Иу вас была назначена встреча с тетушкой? Как странно! — Она пристально на негопосмотрела. — Не могли бы вы, мосье Пуаро, рассказать немного подробнее? Это..,это просто невероятно!

— Я в затруднении, мадам, — ответил он, тщательно подбираяслова. — Не знаю даже, как поступить.

— Послушайте! — снова заговорил мистер Делафонтен. — Онаслучайно не упоминала русских?

— Русских?

— Ну да! Большевиков, красных.., в таком роде… Понимаете?