— Вы из-за письма догадались? — спросила Мэри Делафонтен. —Я знала о том, что оно было написано.., но, естественно, не могла знать,насколько она вам доверилась.

— Во всяком случае, — уклончиво ответил Пуаро, — мне былоизвестно, что дело это семейное. Если бы вопрос касался Катрины, вашей тете небыло бы никакой надобности держать все в тайне. Как я понимаю, вы использовалиценные бумаги мисс Барроуби в своих интересах, и она узнала об этом.

Мэри утвердительно кивнула.

— Мы проделывали это не один раз. То здесь, то там… Вот ужне думала, что у нее хватит ума догадаться. А потом я узнала, что онапригласила детектива… И все деньги оставляет Катрине.., этой жалкой твари.

— И поэтому пакетик из-под стрихнина оказался в спальнеКатрины? Понятно. Вы боялись, что мне все станет известно и, спасая себя исвоего мужа, попытались все свалить на невинную девушку. Вы очень жестоки,мадам.

Мэри Делафонтен пожала плечами. Голубые, как незабудки,глаза в упор смотрели на Пуаро. Он вспомнил, как превосходно она играла роль,когда он впервые появился в ее доме, как обрывала неуклюжие попытки своего мужавмешаться в разговор. Незаурядная женщина.., но совершенно безжалостная.

— Жалость? — сказала она. — К этому ничтожному крысенышу? Кэтой бессовестной интриганке? — В ее голосе звучало презрение.

— Полагаю, мадам, — медленно произнес Пуаро, — в жизни у васбыло только две привязанности. Одна — это ваш муж…

Он заметил, как дрогнули ее губы.

— Другая — ваш сад.

Пуаро посмотрел вокруг. Казалось, он просил прощение уцветов за то, что уже сделал и что еще должен будет сделать.

— Полковник Клэппертон! — Генерал Форбз презрительнофыркнул.

Мисс Элли Хендерсен наклонилась вперед. Прядь мягких спроседью волос, подхваченная ветром, упала ей на лицо; в темных, чутьприщуренных глазах мелькнуло предвкушение удовольствия.

— У него такая прекрасная выправка! — сказала она не безумысла и в ожидании реакции со стороны собеседника пригладила выбившуюся изпрически прядь.

— Выправка?! — взорвался генерал Форбз и раздраженно дернулсебя за ус. Лицо его побагровело.

— Кажется, он из гвардии, не так ли? — негромко произнесламисс Хендерсен, нанося завершающий удар.

— Из гвардии? Гвардии?! Абсолютнейшая чушь! Раньше этотмалый подвизался на сцене мюзик-холла! Факт! А потом попал в армию и оказалсяво Франции.., пересчитывал консервные банки со сливами и яблоками. А когда тудаот Гансов[48] попал шальной снаряд, этот тип с пустяковой раной в рукуотправился домой. И каким-то образом оказался в госпитале леди Каррингтон.

— Вот, значит, как они встретились…

— Факт! Этот тип изображал раненого героя. У леди Каррингтонне было ни капли ума, зато море денег. Старина Каррингтон служил в отделебоевой техники и военного снаряжения. Затем она вдовела всего шесть месяцев…Этот ловкач моментально подхватил ее! Затем она как-то ухитрилась раздобыть емуработу в Военном министерстве… Полковник Клэппертон, тьфу! — снова раздраженнофыркнул генерал.

— Значит, до войны он выступал в мюзик-холле. — МиссХендерсен задумалась, стараясь соединить облик представительного седовласогополковника с красноносым комедиантом, распевающим забавные эстрадные куплеты.

— Факт! — подтвердил генерал Форбз. — Я слышал об этом отстарины Бассингтона, а тот узнал от старины Баджера Коттерилла, а Коттерилл отСнукса Паркера[49].

Мисс Хендерсен с довольным видом кивнула.

— В таком случае сомневаться не приходится, — сказала она.

На лице сидевшего неподалеку от них маленького человечкапромелькнула чуть заметная улыбка. Мисс Хендерсен обратила на это внимание. Онавообще была наблюдательна. Улыбка явно выражала одобрение иронии, котораятаилась в последней реплике мисс Хендерсен и о которой генерал даже неподозревал.

Сам генерал этой улыбки не заметил. Он посмотрел на часы.

— Время моциона. На пароходе нужно поддерживать себя вформе, — заявил он и вышел из курительной комнаты на палубу.

Мисс Хендерсен посмотрела в сторону человечка. То был взглядледи, который говорил, что она не прочь вступить в разговор с попутчиком.

— Очень энергичен, не правда ли? — сказал человечек.

— Обходит всю палубу точно сорок восемь раз! — воскликнуламисс Хендерсен. — Старый сплетник! А еще говорят, что это мы, женщины, любимпочесать языками!

— Какая неучтивость!

— Французы, — произнесла мисс Хендерсен с вопросительнойинтонацией, — всегда учтивы?

— Я бельгиец, мадемуазель, — тут же отреагировал еесобеседник.

— О! Бельгиец…

— Эркюль Пуаро. К вашим услугам.

Имя показалось мисс Хендерсен знакомым. Похоже, она слышалаего раньше.

— Вам нравится путешествие, мосье Пуаро?

— Откровенно говоря, нет. С моей стороны было простобезумием дать себя уговорить. Терпеть не могу моря. Оно никогда не бываетспокойным.., ни на минуту.

— Однако вы не можете не признать, что сейчас море абсолютноспокойно.

— А се moment[50] — да, — нехотя согласился мосье Пуаро. —Потому я и пришел в себя, и меня снова интересует все, что происходит вокруг…Например, то, с каким умением вы провели генерала Форбза.

— Вы имеете в виду…

Пуаро поклонился.

— Приемы, с помощью которых вам удалось выудить у негокое-какие сведения. Великолепно!

Ничуть не смутившись, мисс Хендерсен засмеялась.

— Вы имеете в виду упоминание о гвардии? Я знала, что этовыведет его из себя. — Она доверительно наклонилась вперед. — Признаться, ялюблю позлословить.., и чем сильнее кто-то будет задет, тем приятнее!

Пуаро внимательно посмотрел на свою собеседницу. Стройная,хорошо сохранившаяся фигура, темные проницательные глаза, седые волосы.Сорокапятилетняя женщина, которая довольствуется тем, что выглядит на своигоды.