Он замолчал и озабоченно дергал носом, по-прежнему что-товынюхивая. Ольга не препятствовала – вряд ли этот недотепа мог ейсколько-нибудь навредить.

– Значит, ты здесь давно…

– Давненько, – сказал Нимми-Нот. – Сначалатут были редкие деревеньки, потом вы начали строить город… Я подумал и остался.Скажу тебе по правде, тут легче, чем там, откуда я пришел, – оннеопределенно указал в сторону севера. – Здесь, чем дальше, тем больше,народ в таких, как я, не верит совершенно, а значит, не беспокоит. Атам, – он снова показал через плечо на север, – народишко по сию поруобитает, как вы, горожане, выражаетесь, темный и дремучий – а значит, верит внас, а это жизнь не облегчает – кто норовит заставить на себя работать, кто поповоду и без повода швыряется заклятьями. А иные старые, надежные заклятья… всеравно, что для тебя – поленом по затылку. Вот и ушел я в свое время. А потом итут началось… Объявился, чтоб ему ни дна, ни покрышки… ночной самодержец…

– Кажется, я догадываюсь, про кого ты, – сказалаОльга уверенно. – Господин Нащокин?

– Именно.

– Расскажи-ка мне про него подробнее, ты его долженнеплохо знать…

– Была охота…

– Друг мой Нимми-Нот, – произнесла Ольга нежнейшимголоском, в котором тем не менее явственно позвякивал металл. – Уверяютебя, мною движет вовсе не праздное любопытство. Означенный господин меняпытается насильно затянуть в свою компанию. И он обо мне знает гораздо больше,чем я о нем. Это мне не нравится. И потому честно скажу: если ты мне не пойдешьнавстречу, я могу и неблаговидно поступить…

– Все вы одинаковы…

– Возможно, – терпеливо сказала Ольга. – Номеня, сам видишь, нужда заставляет быть жестокой… Хотя что такого особенножестокого в моих вопросах?

– Охота мне была барахтаться между двух жерновов…

– Давай заключим сделку, – сказала Ольгаангельским тоном. – Молоком я тебя обеспечу… хоть бадейками. А взаменпрошу не многого: будешь мне время от времени рассказывать что-нибудь о городеи его обитателях, когда понадобится. Сомневаюсь, что это будет очень уж часто.Ну, а если что… У меня ведь твое имя имеется…

– В угол загоняешь?

– А что еще остается делать слабой и беззащитнойдевушке, которую затягивают в интриги?

– Да какие там интриги… – проворчал Нимми-Нот. –У него в первую очередь другое на уме, ты ж красивая, как это у вас, у людей,считается. Вот ему и хочется, ну, сама понимаешь… И потом, еще одна сильнаяколдунья в свите ему не помешает… Приятное с полезным, так сказать…

– Приятного он не дождется, – отрезалаОльга. – Полезного, впрочем, тоже… Послушай, он и в самом деле стал у…иных чем-то вроде предводителя?

– Почему – вроде? Натуральный предводитель. Вот уж летдвадцать. Раньше все жили сами по себе, как-то меж собой устраивались с грехомпополам, чтобы не ссориться, не переходить друг другу дорогу… А потом объявилсяНащокин. И начал всех подгребать. Он и сам колдун, если ты не поняла…

– Поняла уже.

– Вот то-то. Не особенно могучий и замысловатый, но всеже кое-что может… За год-другой сбил всех в стаю. Дисциплина, иерархия, всякзнает свое место, и все повинуются… а те, кто пробовал сопротивляться, горькопожалели – сейчас, когда он набрал силу, против и словечка не пискнешь. Видишь,мне самому приходится прислуживать – тяжеленько в мои годы перебираться в новыеместа, здесь я прижился, а что будет на новом месте, еще неизвестно…

– А зачем ему все это?

Нимми-Нот подпрыгнул не менее чем на аршин, ухитрившись споразительной точностью приземлиться на то же самое место. Взъерошил шерсть наспине, фыркнул, зашипел:

– Ты что, такая уж дурочка? Во-первых, власть. Вы,люди, на нее падки, о чем бы речь ни зашла, усмотришь человеков, которые лезутк власти… Во-вторых, ему от этого идет нешуточная выгода. При некоторойоборотистости услуги своих подданных нетрудно перевести в звонкую монету – невсех, конечно, но очень и очень многих легко приспособить к какому-нибудь делу,которое приносит множество золотых кругляшков… Тебе, я думаю, подробности неособенно интересны? Вот и хорошо, а то мне бы не хотелось тебе все выкладывать– еще дойдет до него, и придется мне потом бежать куда глаза глядят…

– Ладно, избавь меня от подробностей, –великодушно согласилась Ольга. – Мне они ни к чему, главное было уловить вобщих чертах, с кем придется иметь дело…

– С законченным прохвостом, говорю тебе. Ну, а коли ужты его интересуешь по помянутым двум причинам, он не отвяжется. Может, тебеперебраться отсюда?

– Если бы все было так просто… – задумчиво сказалаОльга. – Есть ведь и другой путь. Нащокин, надо полагать, не всемогущ?

Нимми-Нот съежился, ухитрившись уменьшиться чуть ли невдвое, втянул головенку в плечи, клубком свернулся:

– Ты что, драться с ним собралась?

– А почему бы и нет?

– Не стоит…

– Это – по-твоему, – сказала Ольга. – Ты, какя понимаю, создание, категорически чуждое всякой драке и войне…

– И горжусь этим! – отрезал Нимми-Нот. –Война – не в наших традициях, нам бы понезаметнее проскользнуть подальше отлюбых сложностей и опасностей… Я понимаю, вы, люди, другие, но ты подумайздраво и не связывайся… Тут не в могуществе дело, а в том, что ты будешь однапротив множества…

– Ладно, мне твои советы на сей счет не нужны, –оборвала Ольга. – А что ты думаешь о…

И она вообразила себе образы камергера и графа Биллевича,превосходно зная, что сейчас, когда она открылась, собеседник сможет их узреть.

Словно взорвалась бесшумная бомба – Нимми-Нота будто порывомбури смело с подлокотника, он прошелся кругом по комнате: по полу, по стене, попотолку, по другой стене. Ольга и не собиралась следить за его шальными метаниями,сидела в прежней позе, терпеливо ожидая, когда собеседник успокоится.

– С тобой не соскучишься… – сказал Нимми-Нот,вернувшись на подлокотник, поеживаясь, подергиваясь, то и дело оглядываясь натемные окна. – Выбрала ты себе компанию… Это самые опасные существа насвете, каких я знаю…

– Но ведь это, насколько я понимаю, тоже пережиток?

– А какая разница? Это, между прочим, пережитокнастолько древнего и жуткого зла, что о нем и думать-то страшно, не то чтоблизко подходить… Вот уж от кого нужно бежать без оглядки… – его голоспреисполнился нешуточного страха. – У тебя что, и с ними контры?

Ольга закрылась, заслонила мысли от всякого чужогопроникновения – побоялась, что перепуганный Нимми-Нот, чего доброго, навсегдаее покинет, удерет так далеко, что его, даже зная имя, назад не дозовешься.

– Да нет, с чего ты взял, – сказала она самыместественным тоном. – Просто-напросто я их однажды видела… за весьмаинтересными делами, ну и стало любопытно…