– Ковер достаточно мягок, – звучал в ушах Ольгичужой голос. – Не упрямься, прелесть моя…

Фестоны черного «тумана» качались уже над самой головойгенерала, словно намереваясь оплести его сплошным коконом…

Не рассуждая и не колеблясь, Ольга нанесла удар. Не погенералу, разумеется, а по той непонятной фигуре, что управляла им, каккукольник марионеткой. Что-то звонко лопнуло – причем обычный человек этихзвуков ни за что не услышал бы. Черная фигура разлетелась во все стороны вихремвертящихся сучьев, вихрь закрутился воронкой, метнулся к потолку и втянулся внего, истаивая на глазах, а бахромчатая пелена черного «тумана» вмиг растаяла.Не самая изощренная придумка ее заклятых друзей, не самое могучее создание…Плотно же они обложили Вязинского…

Отскочив на шаг, Ольга моментально привела платье в порядок,чтобы избежать недоразумений и недоуменных вопросов. Генерал, прикрыв глазарукой, слегка пошатывался. Когда он убрал ладонь от лица, по его взгляду сталоясно, что он ничегошеньки не помнит.

– Право, пора отдохнуть… – пробормотал он. –Нечто вроде удара апоплексии, честное слово… Оленька, можешь идти, мне что-томуторно…

– Да, разумеется, – пробормотала она и быстреньковыскользнула в коридор.

Бесполезно было и пытаться еще раз завести с ним откровенныйразговор – не поверит, не поймет, поднимет на смех, в конце концов рассердитсяне на шутку… Бесполезно. Ну ладно, будем надеяться, что послезавтра они от негоотстанут, потому что уже не будет смысла…

Вернувшись в свою комнату, Ольга села за столик и долгосмотрела в окно, не в силах ни о чем размышлять. Но понемногу мысли пришли впорядок, и она смогла всерьез обдумать разговор с князем. Вязинский был прав:неизвестно еще, облегчил ли он жизнь его рассказ или добавил лишних переживаний– из-за совершеннейшей загадочности случившегося. Правда, в отличие от князя,она верила, что некие звери, непонятные твари там все же были, а не привиделисьегерю из-за неумеренного потребления горячительных. Уж ей-то да не поверить…Это не выдумка и не видение, а всего-навсего кусочек иной жизни, на миг ставшийдоступным обычным людям. Звери исчезли, трупы исчезли, а малышка… а онаосталась.

Интересно, а если вернуться в Вязино, отправиться в те местаи попытаться там что-то высмотреть? Но стоит ли? Строго говоря, не было никакихоснований считать мужчину и женщину, убитых неизвестными тварями, ееродителями. Они могли нести младенца… чужого младенца, выполняя чье-топоручение. Наконец, они могли оказаться и похитителями малышки, а вот «звери»,наоборот, неким полицейским отрядом, посланным вдогонку за злоумышленниками: вином мире все возможно, и не стоит оценивать загадочную историю по меркам мираэтого…

Ольга задумчиво подняла к глазам руку, и перед ее лицомзакачался таинственный медальон. Синий камень и в самом деле чрезвычайноподобен был цветом ее глазам – впрочем, то же самое наверняка можно сказать опаре тысяч других синеглазых жительниц Петербурга, глаза у нее вовсе некакого-то диковинного оттенка, просто синие и все…

Строго говоря, строго говоря… Нет уверенности, что медальонэтот Ольге принадлежал в бытность ее младенчиком: во-первых, по размерамгодится для взрослого, а во-вторых, мало ли почему его могли повесить ребенкуна шею…

Сосредоточившись, с величайшей осторожностью – неизвестноеще, чем могла оказаться эта изящная драгоценная вещица, – Ольгапопыталась узреть ее суть, подобно тому, как слепой осторожно прикасаетсякончиками пальцев к возникшему перед ним предмету.

Ничего не произошло, и она решилась усилить напор, уже снамерением проникнуть внутрь.

Ровным счетом ничего. Медальон не защищался (как это поройслучается с магическими предметами, крайне жестко отзывающимися на попытку ихпонять), но и разгадать себя не давал. Нечто непонятное. Указательным пальцемправой руки Ольга машинально, сама не зная зачем, нажала на то место, гдеобычно располагалась кнопочка, открывающая медальоны.

Медальон распахнулся. От неожиданности Ольга отпрянула,хотела даже отбросить украшение, но пальцы запутались в цепочке.

Медальон размеренно покачивался, вертелся на цепочке вокругсобственной оси, раскрытый на две аккуратных овальных половиночки. И там,внутри…

Она присмотрелась – издали, опасаясь все же подноситьукрашение к самому лицу. Левая сторона никакой загадки собою не представляла:она была выложена внутри нежно-голубой эмалью… или непрозрачным стеклом?Приятный и для глаз, и для души цвет ясного неба – безмятежного, не омраченногони единой тучкой. Зато другая сторона…

О, здесь все выглядело по-другому… Ободренная полнымотсутствием каких бы то ни было враждебных (и вообще магических) поползновенийсо стороны медальона, Ольга придержала его двумя пальцами, чтобы он пересталвертеться, как флюгер в непогоду, и поднесла к глазам.

И поневоле залюбовалась. Перед ней оказалось словно быкрохотное овальное окошечко, за которым ясно и четко рисовалась непроницаемаячернота ночного неба, и в этом угольно-черном мраке сверкали крохотные, сострие иголки, огоньки (быть может, звезды) – больше всего ослепительно-белых,но видны и синие, алые, желтые… Огоньки складывались в светящиеся комочки,изящные кривые линии. Ольга смотрела на них как завороженная – и ей понемногустало казаться, что миниатюрный кусочек ночного неба находится в неспешном, но заметномдвижении: как бы поворачивается, меняя очертания звездных скоплений… Вотмелькнула изумрудно-зеленая звездочка, каких прежде не было, в сопровождениипревышавшего ее размерами кроваво-красного колючего огонька…

А потом стало казаться, что в ушах звучит едва слышнаямузыка, долетевший неведомо из какого далека серебряный перебор гитарных струн.

Ольга поторопилась захлопнуть медальон – с подобнымипредметами следует обращаться очень осторожно, если не знаешь, что у тебя вруках.

Потом она уже уверенно прикоснулась пальцем к тому же месту– и медальон вновь исправно раскрылся, с механическим послушанием обычнойювелирной безделушки. Все оставалось по-прежнему – слева красовался синийэмалевый (или все же стеклянный?) овал, справа посверкивали причудливые россыпиразноцветных звездочек на фоне ночного мрака. И еще раз… И еще… Створки всякийраз послушно распахивались.

Так, а это… Ольга присмотрелась. Синий овал, от которого онауже не рассчитывала дождаться сюрпризов, вдруг изменился: в правом верхнем углу,явственно различимые, появились черные пятна, будто выползшие из-под тонкогозолотого ободка – некое подобие густых чернильных клякс. Расплываясь, онивыросли в размерах, захватив примерно треть синевы, а потом отступили назад кободку и исчезли.

Со всей осторожностью, неведомо чего ожидая, Ольга потрогалакончиком указательного пальца синий овал. Ощущения оказались именно такими,какие бывают при прикосновении к чистой и гладкой поверхности эмали или стекла.Когда она отняла палец, никаких следов на безукоризненной синеве не осталось.