— Чего это она? — наморщила нос Княжна. —Психическая что ли?

— Нет, это Галина Ивановна, — тут же доложила однаиз кумушек. — Начальница Патентного бюро.

— И что это меняет? — с сомнением протянула Ленка,следя за беснующейся мадамой. — Разве начальники не могут бытьпсихическими?

— Там у нее Дуся осталась. Сгорела, наверное, уже.

— А кто такая Дуся? Кошка что ли?

— Бегония, — прыснув в кулачек, пояснила еще однакумушка.

Тут дверь, уставшая сопротивляться натиску мощной начальничьейгруди, охнула и со скрежетом распахнулась. Тут же из образовавшегося проема вкоридор хлынул поток черного едкого дыма, заволакивая все вокруг. Кумушки счихом разбежались, а мы, стражи противопожарной безопасности, ворвались внутрь.

Огонь уже завладел половиной кабинета. Пылали занавески,стулья. Стеллажи с вкусными для огня бумагами уже обуглись и только дымились.Пожар медленно, но верно подползал к дверям.

— Вперед! — пророкотала Маруся и первая бросиласьна амбразуру.

Тушили мы долго. Так как пользовались только подручнымисредствами — ни песка, ни огнетушителей мы так и не дождались. Благо, вкомнате, была раковина и куча емкостей, типа, кружек, тарелок, сахарниц. Вот изних мы и заливали беснующийся огонь. Еще топтали его ногами, сбивали уцелевшимиковриками. Но круче всех боролась с пожаром Маруся. Словно ангел возмездия, онаносилась по кабинету, размахивая, как знаменем, своей кошмой, набрасывалась наязыки пламени, била их, топтала, и вновь срывалась с места в поисках новых.

Когда пожар был почти потушен, (оставалось залить лишьотдельные костерочки) в комнату на метеорной скорости влетел Кузин. В еговытянутых руках алел огнетушитель.

— Нашел! — проорал он радостно, после чего нажална рычаг.

С шипением и писком из раструба вылетела нестройная струябелой массы.

— Работает! — взвизгнул начальник. —Вот! — и он вновь нажал на рычаг.

Баллон в руках Кузина задрожал, забился, потом вылетел,упал, закружился волчком по комнате, и к-а-а-к плюнет пузырчатой пеной впотолок.

— Спасайся, кто может! — взвыла я, ныряя под стол.

— Мама! — пробасил Кузин и тоже бухнулся на пол.

Через 4 минуты, когда все содержимое баллона было выплеснутона потолок, стены, почерневшее окно, наши испуганные физиономии, мы выбралисьиз укрытий. Обозрели разгромленную комнату. И ужаснулись. Пейзаж напоминалиллюстрацию к футуристическому боевику или фантастической утопии, типа, Земляпосле атомного взрыва. Представьте: выжженное пространство комнаты, закопченныестены, обугленный шнурок, свисающий с потолка, бывший некогда очень миленькойлюстрой, по углам груды головешек, луж, грязных тряпок, и все это покрытоляпушками потусторонне-белесой массы.

— Н-да, — только и сказал Кузин, окинув соколинымвзглядом сей разгром.

Н-да, — закивали мы, утирая с лица подтаявшую пену.Больше ничего вымолвить мы не успели, так как в комнату, пошаркивая, вползлаГалина Ивановна. Увидев, что стало с ее кабинетом, а пуще с ее Дусей(превратившейся в черный стручок) она зарыдала.

— Одни несчастья, одни несчастья на нас сваливаются. Дачто же это! Сначала Кирилл Авангардович, потом Даша, а теперь Дуся. Да что жеэто!

Княжна, до сего момента с сочувствием поглядывающая напотерпевшую, скривилась и сквозь зубы прошептала, обращаясь к недавней своейосведомительнице, той самой, которая сообщила ей, кто такая Дуся.

— Авангард Кирилыч и Даша, тоже бегонии?

— Что вы! — всплеснула руками сплетница. —Даша, это та самая уборщица, ну та, которую убили в туалете.

— Да вы что? — охнула я, без приглашения влезая вразговор. — А какое она имеет отношение к Патентному бюро?

— Как какое? Она здесь работала.

— Но она же…

— Уборщицей она только подрабатывала, на пол ставки. Ачислилась она здесь, архивариусом, — с большим удовольствием докладывалакумушка, найдя в нашем лице благодарных слушателей. — Ее убили, вы,наверное, слышали…

— А Андеграунд Косматыч этот, его тоже убили? —охнула Княжна.

— Нет, он умер своей смертью год назад.

— Так чего же она про него сейчас вспоминает?

— Да так, к слову. Жалко же мужчину, не старый ведьбыл.

— А-а, — протянули мы неуверенно. Она бы ещесвоего деда вспомнила, которого фрицы в 43-ем убили.

Мы отошли от сплетницы, решив осмотреть помещение на предметсохранности имущества.

— Все погорело, — констатировала Княжна, разворошивгруду головешек.

— Все архивы, — всхлипнула истеричная ГалинаИвановна. — Да что там архивы, все новые документы тоже. Ничего неосталось!

— Странно, — задумчиво проговорила я. — Я непойму, где очаг возгорания. Все электроприборы выключены. Ни чайника, никамина.

Я прошлась по комнате, остро всматриваясь в руины. Мнеподумалось, что это явный поджог. Ведь не могло так полыхнуть из-за проводки.Значит, кто-то этот пожарчик организовал. Правда, не совсем ясно, зачем кому-топалить Патентное бюро. Неужто в нашем НИИ еще и пироман завелся?

Канистры не нашла, как не учуяла и запаха бензина илиспирта, зато под столом обнаружила полуобгоревший спичечный коробок.

— Чей это? Не знаете? Не ваш? — Начальницапротестующе замотала головой. — А почему дверь была заперта? —спросила я, оглядывая замок. — У вас же код, зачем вы еще и заперли ее.

— Я не запирала, — испугалась ГалинаИвановна. — Я пошла в канцелярию чайку попить. Дверь захлопнула. И все.

— Но кто-то ее запер. Вернее, повернул колесико воттак. — И я продемонстрировала, как кто-то повернул колесико назамке. — Тогда можно просто захлопнуть дверь и тогда без ключа ее неоткроешь.

— Но кто? Неужели Ниночка? — пробормотала ГалинаИвановна.

Я напрягла свою глупую память, чтобы вспомнить, кто такаяэта Ниночка. А! Вспомнила. Эта та самая чудачка, которая из года в год ходит содной и той же прической, под кодовым названием «грива льва». Еще она носиточки-бабочки, гигантские пластмассовые серьги, и находится в том возрасте,когда уменьшительное Ниночка ей уже совсем не «катит», короче, бабе было подполтинник, не меньше.

— Кстати. Где она? — встрепенулась ГалинаИвановна. — Когда я уходила, она оставалась в комнате.

— Может, обедать пошла? — предположила я.

— Да, да, наверняка, — закивала головой ГалинаИвановна и тут же зашарила глазами по кабинету, надеясь найти ответ. —Если пальто нет, то она точно ушла в столовую, она ходит на фабрику-кухню, тамговорит, кормят лу…