«Я?»

«Да. Прямо бесишься».

«Почему ты так решила?»

«Потому».

— Ну хорошо! — кричал Монтэг. — Но из-за чего у них ссора?Кто они такие? Кто этот мужчина? И кто эта женщина? Кто они, муж и жена? Женихи невеста? Разведены? Помолвлены? Господи, ничего нельзя понять!..

— Они… — начинала Милдред. — Видишь ли, они… Ну, в общем,они поссорились. Они часто ссорятся. Ты бы только послушал!.. Да, кажется, онимуж и жена. Да, да, именно муж и жена. А что?

А если не гостиная, если не эти три говорящие стены, ккоторым по мечте Милдред скоро должна была прибавиться четвёртая, тогда это былжук — открытая машина, которую Милдред вела со скоростью ста миль в час. Онимчались по городу, и он кричал ей, а она кричала ему в ответ, и оба ничего неслышали, кроме рёва мотора. «Сбавь до минимума!»— кричал он. «Что?»— кричалаона в ответ. «До минимума! До пятидесяти пяти! Сбавь скорость!» «Что?»— вопилаона, не расслышав. «Скорость!»— орал он. И она вместо того, чтобы сбавить,доводила скорость до ста пяти миль в час, и у него перехватывало дыхание.

А когда они выходили из машины, в ушах у Милдред уже опятьбыли «Ракушки».

Тишина. Только ветер мягко шумит за окном.

— Милдред! — Он повернулся на постели. Протянув руку, онвыдернул музыкальную пчёлку из ушей Милдред:

— Милдред! Милдред!

— Да, — еле слышно ответил её голос из темноты. Емупоказалось, что он тоже превратился в одно из странных существ, живущих междустеклянными перегородками телевизорных стен. Он говорил, но голос его непроникал через прозрачный барьер. Он мог объясняться только жестами и мимикой внадежде, что Милдред обернётся и заметит его. Они не могли даже прикоснутьсядруг к другу сквозь эту стеклянную преграду.

— Милдред, помнишь, я тебе говорил про девушку?

— Какую девушку? — спросила она сонно.

— Девушку из соседнего дома.

— Какую девушку из соседнего дома?

— Ну, ту, что учится в школе. Её зовут Кларисса.

— А, да, — ответила жена.

— Я уже несколько дней её нигде не вижу. Четыре дня, чтобыбыть точным. А ты её не видала?

— Нет.

— Я хотел тебе рассказать о ней. Она очень странная.

— А! Теперь я знаю, о ком ты говоришь.

— Я так и думал, что ты её знаешь.

— Она… — прозвучал голос Милдред в темноте.

— Что она? — спросил Монтэг.

— Я хотела сказать тебе, но забыла. Забыла…

— Ну скажи сейчас. Что ты хотела сказать?

— Её, кажется, уже нет.

— Как так — нет?

— Вся семья уехала куда-то. Но её совсем нет. Кажется, онаумерла.

— Да ты, должно быть, о ком-то другом говоришь.

— Нет. О ней. Маклеллан. Её звали Маклеллан. Она попала подавтомобиль. Четыре дня назад. Не знаю наверное, но, кажется, она умерла. Вовсяком случае, семья уехала отсюда. Точно не знаю. Но, кажется, умерла.

— Ты уверена?..

— Нет, не уверена. Впрочем, да, совершенно уверена.

— Почему ты раньше мне не сказала?

— Забыла.

— Четыре дня назад!

— Я совсем забыла.

— Четыре дня, — ещё раз тихо повторил он. Не двигаясь, онилежали в темноте.

— Спокойной ночи, — сказала наконец жена. Он услышал лёгкийшорох: Милдред шарила по подушке. Радиовтулка шевельнулась под её рукой, какживое насекомое, и вот она снова жужжит в ушах Милдред.

Он прислушался — его жена тихонько напевала. За окноммелькнула тень. Осенний ветер прошумел и замер. Но в тишине ночи слух Монтэгауловил ещё какой-то странный звук: словно кто-то дохнул на окно. Словно что-то,похожее на зеленоватую фосфоресцирующую струйку дыма или большой осенний лист,сорванный ветром, пронеслось через лужайку и исчезло.

«Механический пёс, — подумал Монтэг. — Он сегодня насвободе. Бродит возле дома… Если открыть окно…» Но он не открыл окна.

Утром у него начался озноб, потом жар.

— Ты болен? — спросила Милдред. — Не может быть!

Он прикрыл веками воспалённые глаза.

— Да, болен.

— Но ещё вчера вечером ты был совершенно здоров!

— Нет, я и вчера уже был болен. — Он слышал, как в гостинойвопили «родственники».

Милдред стояла у его постели, с любопытством разглядываяего. Не открывая глаз, он видел её всю — сожжённые химическими составами,ломкие, как солома, волосы, глаза с тусклым блеском, словно на них былиневидимые бельма, накрашенный капризный рот, худое от постоянной диеты,сухощавое, как у кузнечика, тело, белая, как сало, кожа. Сколько он помнил, онавсегда была такой.

— Дай мне воды и таблетку аспирина.

— Тебе пора вставать, — сказала она. — Уже полдень. Тыпроспал лишних пять часов.

— Пожалуйста, выключи гостиную.

— Но там сейчас «родственники»!

— Можешь ты уважить просьбу больного человека?

— Хорошо, я уменьшу звук.

Она вышла, но тотчас вернулась, ничего не сделав.

— Так лучше?

— Благодарю.

— Это моя любимая программа, — сказала она.

— Где же аспирин?

— Ты раньше никогда не болел. — Она опять вышла.

— Да, раньше не болел. А теперь болен. Я не пойду сегодня наработу. Позвони Битти.

— Ты ночью был какой-то странный. — Она подошла к егопостели, тихонько напевая.

— Где же аспирин? — повторил Монтэг, глядя на протянутый емустакан с водой.

— Ах! — она снова ушла в ванную. — Что-нибудь вчераслучилось?

— Пожар. Больше ничего.

— А я очень хорошо провела вечер, — донёсся её голос изванной.

— Что же ты делала?

— Смотрела передачу.

— Что передавали?