– Знаете, что было странного в его показаниях? Онуперся, как трактор, – видел, мол, Настю Шорохову, и все. Сколько его ниспрашивали, с чего он взял, что это была именно она, Николай ваш так ничеговразумительного и не ответил.

– Да у него эти были… люцинации, что ли. Привиделосьему что-то желтое, вот он и заартачился.

– Желтое? – насторожился Стас. – Вы вообще очем говорите? В деле нет никаких упоминаний про что-то желтое.

– Какое там дело?! – пренебрежительно махнуларукой хозяйка. – С пьяного Николая показания писали. Это разве дело?

– Не смогли дождаться, пока протрезвеет?

– Да кабы он протрезвел, то все бы сразу из башки еговылетело. Я им так и сказала. Пишите, говорю, что надо, пока он тепленький, новеры его словам – никакой. Они по соседям походили, поспрашивали про него,алкоголика, записали всю его околесицу, с тем и прочь подались.

– А желтое? – напомнил Стас. – Вы сказали,что ему привиделось что-то желтое.

– Ну да. Потому он и решил, что видел именно Настеньку!Она ко мне за молоком приходила почитай каждый день. Корова у меня была в тотгод, я молоком и торговала.

– Так-так, – закивал Стас. – Она что,приходила в желтом платье?

– Не в платье, а в шляпе. Шляпа у ней была такаяприметная, круглая шляпа, ярко-желтая, как лимон. Она всегда ее надевала, когдаза молоком шла. Идти-то все по открытому месту, вот она и приладилась шляпунадевать.

Старуха снова посмотрела на бутылку, и Стас поторопилсянаполнить опустевшую рюмочку.

– И, увидев кого-то в желтом в ту ночь, Николай ваш попьянке решил, что это Настенька?

– Да пригрезилось ему все! Я же говорю: люцинации унего были после самогонки. Самогонку жрал, вы бы видали как! Всю голову мнепродолбил: была там, говорит, твоя Настенька в своей желтой шляпе. Вот хотьтресни – она, и все тут.

Стас приканчивал угощение, изо всех сил стараясь не уйти всебя. Его мозг лихорадочно работал, пытаясь пристроить новые факты к делуТоропцева. Конечно, это была не Настя. У нее железное алиби на ту ночь. Но кто?Кто-то в желтой шляпе, в такой же шляпе, как у Насти. Или в той же самой шляпе.Это был крохотный кончик нити, утерянной девять лет назад на просторах деревниГолубятово. Стас очень надеялся, что ему удастся ухватиться за этот кончик,благодаря чему клубочек начнет раскручиваться.

* * *

– Я развиваю индивидуальные силы личности.

Фокин смотрел на посетительницу серьезно и внимательно, нопроницательная Вероника Матвеевна все же уловила в его интонациях намек наиронию. «Вот так-так, – подумала она. – Выходит, ты, голубчик,относишься к своим клиентам свысока. Что ж, это надо иметь в виду».

– Вам же, – продолжал хозяин кабинета, – необходимспециалист по коррекции жизненного курса. Кто-нибудь из последователей Тойча.Это они занимаются неразрешимыми на первый взгляд жизненными проблемами.Повторяющимися ситуациями.

– Ну… – неуверенно проговорила ВероникаМатвеевна, – возможно, если развить мои индивидуальные силы по вашемуметоду, проблемы как-нибудь решатся? Что, если дело как раз в слабости моегохарактера?

Она и в самом деле не предполагала, что Фокин настолько незаинтересован в клиентах, что отошлет ее к кому-нибудь другому. Или в егонежелании заниматься Вероникой Матвеевной был свой резон. «А вдруг он с помощьюкаких-нибудь методик уже заглянул в мои мозги и обо всем догадался?» – невольноподумала она. Глаза у Фокина были до того пронзительные, что Вероника Матвеевнабоялась глядеть в них долго.

– Ваша проблема гораздо глубже, чем может показаться напервый взгляд. – Валерий Антонович сложил свои изящные пальцы шалашиком иуставился на Веронику Матвеевну взглядом строгого судьи.

– Неужели никак нельзя противодействовать враждебнымсилам? Умирая, бабушка сказала мне: «Ты всегда будешь неудачницей». Так иполучилось. Я самая большая неудачница на свете. Ее слова меня словнозаклеймили. А один человек сказал мне, что бабушка тут вовсе ни при чем. Что ясама создала себе установку на неудачи. Они преследуют меня потому только, чтоя их провоцирую своими мыслями.

– В этом есть доля истины. Неудачник – это, можносказать, определенная психическая категория. Он терпит неудачи независимо оттого, знает ли причину этого или нет. Вам кажется, что вы знаете. Но это нефакт. Правда и то, что, будучи слабым и жалуясь на свою слабость, неудачникнавлекает на себя беды самим своим настроем. Он обречен на неудачи по законупричины и следствия: «От неимущего отымется…»

– Вы говорите обо мне? – перебила ВероникаМатвеевна.

– Я говорю о лекциях Турнбуля. Вам может подойти егопрактический курс.

– Но я-то пришла к вам, – проворчала ВероникаМатвеевна. – Почему вы считаете, что вам я не подхожу?

– Да что вы? Это я вам не подхожу. Я чувствую поля.Наши с вами – несовместимы.

– А по-моему, это чушь собачья. Просто вы понимаете,что справиться с конкретной проблемой, такой, как у меня, вам не под силу.Тогда вам следовало бы не открывать частную практику, а заниматься чистойтеорией.

Валерий Антонович усмехнулся и склонил голову к плечу. Еговысокий чистый лоб прорезала одинокая морщина.

– Думается, вас привело ко мне весьма конкретное дело.

– Естественно. Слова моей бабушки о том, что янеудачница…

– Нет-нет. Это все наносное. Вы целиком сосредоточенына мне, понимаете?

– Ну, в общем-то, я, как человек образованный,естественно, не бездумно подхожу к выбору специалиста, к которому обращаюсь запомощью в таком деликатном деле.

– Простите, а где вы работаете?

– Я секретарь в офисе торговой фирмы «Шанс», – слегкостью соврала Вероника Матвеевна.

– Хорошо, Вероника. Можно звать вас по имени?

– Если наши взаимоотношения будут продолжаться, то да.

– Я согласен работать с вами.

– А сколько это будет стоить?

Валерий Антонович запрокинул голову и рассмеялся, показавошеломленной Веронике Матвеевне два ряда неровных, но до чрезвычайности белыхзубов.

– Почему вы смеетесь? – насторожилась она.

– Потому что вы не похожи на неудачницу! – выпалилВалерий Антонович.

– А на кого я похожа? – почти кокетливо спросилаВероника Матвеевна.

– На человека, имеющего определенные, но непонятные мнепока намерения.

* * *

– Боюсь, вы скоро возненавидите меня, – кривоухмыльнулся Стас, стараясь не смотреть на Настю глазами придурковатого обожателя.

– Почему это?

– Я постоянно буду напоминать вам о неприятных моментахвашей жизни, буду расспрашивать о подробностях, разговорах, ах…