Бульдинг ответил широчайшей улыбкой:

– Не сомневайтесь, господин президент. Нашу кампаниюнужно начинать с весомыми аргументами. К примеру, в «Виладж Войс» от 26 мая 1998года опубликована статья, которая называется «Самые опасные гангстеры мира»,написанная Робертом Фридманом. Он пишет: «Согласно сведениям ФБР и израильскойразведки, Семен Могилевич держит в своих руках переправку оружия, отмываниегрязных денег, распространение наркотиков красной мафией…» Как вам, господинпрезидент, само наименование – «красная мафия»? Сразу думаешь на коммунистов,русских или даже китайцев… «Но лидер красной мафии урожденный еврей, хотя ипишется везде украинцем. Он – темная личность, по кличке Мозговитый Дон,который никогда не появлялся в СМИ». Роберт Фридман, который сам еврей, пишет,что организация переправила из Израиля мафиози и они так жестоки, что некоторыеполицейские отказываются разбирать эти случаи из-за боязни за свою семью.Фридман также пишет: «Еврейские организации пытались воздействовать на ОтделПравосудий, чтобы не разглашалась информация о так называемой «русской банде»,боясь, что освещение в прессе вызовет массовую иммиграцию русских евреев вИзраиль».

Файтер отмахнулся:

– Израильское правительство заинтересовано в увеличенииеврейского населения. К тому же интересы Израиля превыше интересов американцев,пытающихся защитить себя от могущественного преступного еврейского синдиката. Квашим материалам могу добавить, что два процента еврейского населения держат всвоих руках девяносто шесть процентов организованной преступности в Америке.Это от синдиката Лански до русской мафии Семена Могилевича.

Он умолк, словно спохватился, что сказал лишнее, директорФБР тоже молчал, чем-то устрашенный, и в то же время чувствуя величие момента.Возможно, самого переломного в истории. Удешевление и миниатюризацияэлектронного оборудования позволили практически покончить с мелкойпреступностью, а также собрать все необходимые данные на лидеров организованнойпреступности. Но здесь все зашло так высоко, запахло международными скандаламинастолько высокого ранга, что уже президент самой могущественной страныоказался перед дилеммой: признать поражение и позволить еврейской организованнойпреступности уже в открытую управлять страной и миром или же нанести наконец-тосокрушительный удар сразу по всей планете.

Но Файтер все молчал. То, что вертится на кончике языка,можно назвать обвинением целого народа в склонности к преступной деятельности,а этого очень не хотелось. Не хотелось, но… приходилось. Доктрина евреев, чтонет преступления в том, чтобы обмануть нееврея, ограбить его или отнять всеимущество, отвратительна и вдвойне опасна тем, что в ряды гангстеров попадают ите еврейские души, которые в других условиях сторонились бы любой преступности,как самого худшего из грехов. Однако по доктрине евреев выходит, что можно бытьхорошим и «честным» человеком, но в то же время руководить преступнымсиндикатом, лично убивать, грабить, мошенничать, если это в отношении неевреев!

Эта доктрина отношения евреев к неевреям как обязательнымпротивникам, врагам, которых не просто можно обманывать, но и нужно, послужилатому, что первое великое ограбление евреи совершили в канун бегства из Египта,когда в ночь перед исходом выкрали все золото и все драгоценности у египтян,из-за чего египтяне во главе с фараоном бросились в погоню. Когда беглецовнастигли, те начали в страхе бросать золотые вещи в надежде задержать погоню,так и случилось, когда египтяне бросились подбирать сокровища, а вернувшиесяволны моря поглотили их.

Многие исторические личности страшились еврейских преступныхорганизаций, Файтер сам мог указать Бульдингу на тысячи свидетельств, вообще ихбесчисленное множество, не далее как вчера Малькольм Герц, директор Управлениянациональной безопасности, положил на этот стол целую кипу распечаток поотмыванию миллиардных незаконных сделок, а сверху положил копию письма МаркаЦицерона с подчеркнутыми словами: «Таможенника Флакуса евреи стали преследоватьза то, что он пытался остановить незаконный поток золота из Рима в Иерусалим…Спокойно! Я хочу, чтобы только судьи слушали меня. Евреи меня запугали, как имногих других честных граждан».

Бульдинг следил, как читает Файтер, затем, зная, что президентчтит Сенеку, аккуратно положил на край стола выписку из Сенеки, где тот говорито евреях как о самой преступной нации на свете. И в конце добавил совсем ужкрохотную цитату из Тацита: «Между собой они честны и способны на сострадание,но к остальной части человечества они относятся с ненавистью врагов».

– Хорошо, – проговорил наконец Файтер. –Начинайте кампанию в масс-медиа. Но вы сами понимаете…

– Да, – ответил Бульдинг. – Это наша самаятяжелая операция.

– Я рад, что вы не считаете ее простой.

– Простой? – воскликнул Бульдинг. – У менятакое ощущение, что я выхожу со старым дробовиком против звездолета синопланетянами!

Бульдинг начал собирать бумаги, Файтер откинулся в глубокомкресле на спинку и наблюдал за ним из-под приспущенных век. Директор ФБРотличается цепкостью и умелой организаторской работой, серьезных проколов унего нет за все пятнадцать лет службы, что вообще-то редкость, но впервыеФайтер увидел, как у старого охотничьего пса горят глаза и раздуваются ноздри,как при виде особо ценной добычи, когда будет много крови, много мяса…

Он ощутил тоску и отвращение к своей работе. Ну почемуименно ему выпало править в этот переломный для цивилизации момент?

Бульдинг взял папку под руку и приготовился откланяться, ноФайтер остановил его слабым движением руки.

– Погодите.

– Слушаю вас, господин президент!

На его квадратной роже проступила угрюмая настороженность, амаленькие глазки взглянули из-под низкого лба подозрительно и зло, как у пса, укоторого готовятся отнять сладкую кость.

– Сядьте, – велел Файтер.

Бульдинг послушно опустился в предложенное кресло. Взглядострый, как сверло с алмазным напылением, впивался в лицо Файтера, причиняянастоящую головную боль. Таблетку аспирина бы, промелькнула слабая мысль. Ноодну уже выпил, а две – вредно, разжижает кровь…

– Сейчас прибудут наши силовики… и не только они. Апока их нет, позвольте я вам задам один неделикатный вопрос. Увы, президентуприходится иногда быть очень нескромным. Даже чаще, чем иногда…

Бульдинг ответил настороженно:

– Слушаю вас, господин президент.

Файтер взглянул на экран компьютера на своем столе, Бульдингвидел, как взгляд пробежал по строчкам, после чего президент произнес ровнымголосом:

– В вашем досье сказано, что вы из очень ортодоксальнойсемьи. Ваш отец – раввин местной синагоги… Как получилось, что вы… сейчасразработали такую блестящую операцию против… своих соотечественников?

Чувствовалось, что Бульдингу не раз задавали подобныевопросы, он ответил ровным и спокойным голосом: