– Господин президент, нет более ревностных борцов сподобной преступностью наших соотечественников, как сами евреи. Однажды мы былинастолько близки к полной и окончательной победе, что, если бы удалосьзакрепить, мир был бы иным. Совершенно иным…

Файтер осторожно обронил:

– Вы про эллинствующих?

– Совершенно верно, господин президент, – ответилБульдинг и решил немножко польстить. – Я счастлив, что вы знакомы свопросом настолько глубоко.

Файтер устало кивнул:

– Приходится. Хотя настоящая работа президента – этокрасиво играть в гольф, устало и мудро улыбаться в телеэкраны и гладить поголовке детей. Опять же перед телекамерами, а так вообще пошли они к черту.

– Нам тоже приходится, – сказал Бульдинг, –делать многое из того, что приходится. Потому я и так настойчив…

От лифта звякнуло, но двери не открывались, Бульдинг внедоумении оглянулся на президента, но Файтер уже поднялся, вышел из-за стола.Створки лифта раздвинулись, вышли улыбающиеся Джордж Гартвиг, Уоррен Ваучер,министр экономического развития, Малькольм Герц, начальник Управлениянациональной безопасности, Грехем Олмиц, глава ЦРУ, и даже Уильям Бергманс,госсекретарь, на лице которого Файтер прочел сдержанное неодобрение.

Файтер пожал всем руки, жестом пригласил к столу, аБергманса придержал за рукав.

– Дорогой Уильям, я берег твою репутацию. Тыгоссекретарь, лицо страны. Тебе лучше было не знать о некоторых… деталях.

Бергманс нервно дернул щекой.

– Думаете, – огрызнулся он, – я недогадывался?

Файтер развел руками:

– Догадываться – одно, а быть прижатым к стене фактами– другое. У тебя, как у госсекретаря такой огромной страны, есть однопрескверное качество… ты совсем не умеешь врать.

Он проводил его к столу, усадил, придвинув ему стул, всесмотрят с ожиданием, лица достаточно решительные, хотя и взволнованные, аВаучер так и вовсе потеет почище Бульдинга.

Бульдинг, кстати, сразу сделал вид, что они тут спрезидентом уже все решили, а их, бедных ламеров, просто введут в курс дела.Олмиц даже взбледнул от ревности, засопел, нахмурился.

– Вы знаете проблему, – сказал Файтер. – Онабыла всегда, но, пока мы занимались Россией, Китаем, Азией и арабскимистранами, она оставалась на заднем плане. Сейчас, увы, приходится заниматься…хотя всем нам хотелось бы, чтобы все разрешилось само собой. Господин Гартвиг,вы успели подготовить какие-то соображения?

– Да, – ответил Гартвиг коротко.

Он начал выкладывать на стол бумаги, раздал всемпронумерованные экземпляры с пометкой «Секретность ААА». Герц и Олмицпридвинулись, все трое комментировали по ходу дела. Файтер, несмотря наинстинктивное отвращение ко всей этой затее, постепенно начал проникатьсявеличием момента: всего один шаг отделяет его страну от абсолютного мировогогосподства. Войска США стоят по всем ключевым местам планеты, все местные армиирасформированы и распущены, стратегическое оружие уничтожено, а всеправительства, по сути, – управляемые из Вашингтона губернаторы с оченьограниченной собственной властью.

Остался только Израиль. Крохотный по занимаемой территории иневероятно мощный по военному потенциалу, по финансам, по связям, подипломатии. В прошлом – единственный верный союзник на Ближнем Востоке, как егоназывали в те времена, хотя и тогда всем было понятно, что у Израиля, с егодоктриной расового превосходства евреев над всеми остальными народами, не можетбыть верности в отношении людей, которых ставят на один уровень с говорящимисвиньями и которых всегда честно обманывать и предавать.

Он ощутил, что вскипает, кровь пошла в голову мощнымитолчками, горячая боль отступила, в мозгу прояснилось. Он глубоко выдохнул,ощутил, что в самом деле может сосредоточиться на деталях операции. Гартвигпредложил задействовать всю мощь армии, включая и военно-космические силыорбитального базирования: когда имеешь дело с евреями, лучше перестраховаться,Герц представил план одновременного взятия под стражу и депортации в особыеохраняемые лагеря всех ортодоксальных евреев, благо с этим трудностей не будет:по черным шляпам и пейсам их видно издали.

– Кроме того, – добавил он, – вот отдельныйсписок владельцев газет, телеканалов, журналов, наиболее влиятельныхобозревателей, которые являются яростными сионистами. Они поддерживают Израильв любом случае, а на собственное правительство… я имею в виду правительство тойстраны, где живут…

Олмиц хмыкнул:

– Очень своевременное уточнение. Правительство тойстраны, в которой живут, но которое не считают своим… и не считают нужным емуповиноваться, когда не считают нужным.

– И на которое, – добавил Герц, – всегданабрасываются с яростной бранью.

Бульдинг зашевелился, чувствуя, что влезают в сферу егодеятельности, но лишь вставил:

– Чувство вины, господин президент, как я вам ужеговорил. Они пытаются навязать нам чувство вины перед еврейским народом.

Гартвиг хмурился, недовольный, что прервали, наконец уловилпаузу и сказал веско:

– Этот план, господин президент, в строжайшей тайнеразрабатывается у нас уже последние пару лет. В целях полнейшей безопасностидаже среди круга допущенных лиц пущен слух, что это лишь военно-учебная игра,призванная проверить мощь последнего поколения компьютеров, что нам поставилияйцеголовые.

– И что выдают компьютеры? – уточнил Файтер.

Военный министр впервые широко улыбнулся:

– Быстрая и бескровная победа. Почти бескровная.Все-таки, господин президент, наше превосходство во всем просто подавляюще. Какв технике, так и в людях. В Израиле всего пять миллионов человек населения,включая женщин и детей, из них половина – арабы, что ненавидят израильтян, а мыможем в первые же минуты ввести на территорию Израиля хоть миллионную армию!

Файтер поморщился:

– Надеюсь, израильтяне это тоже поймут.

– Конечно, господин президент, – поспешно сказалГартвиг. Он оглянулся на членов правительства, бросил беглый взгляд нагоссекретаря, что ловит каждое слово, заговорил громко: – Это так, демонстрациянаших возможностей. А будет лишь захват определенных ключевых точек, арестправительства и депутатов кнессета… да и то не всех, блокирование казармизраильской армии. Мы учитываем, что подавляющее большинство израильтян хотятжить в светском государстве, а не в том средневековом, которое навязываютхасиды. Потому на захват власти побурчат, но тут же успокоятся, когда мыпередадим эту власть им же, евреям. Но – светской власти. На определенных условиях,конечно, в которых не будет ничего дискриминационного! Если Англия, Франция,Германия, Россия, вся Азия и весь Восток держат открытыми для нас все арсеналыи все разработки в институтах, могущие послужить оружием, то почему Израильдолжен быть исключением? Все разумные евреи в США это принимают. Признает нашуправоту и большинство населения в самом Израиле. Я не обещаю увеселительнуюпрогулку, но все пройдет молниеносно, без лишних жертв. Главное, что закончитсяв тот же день, в который начнется.