Кеорта усадили на стул. Директор поднял на него мутные глаза, прикрытые тяжёлыми веками.

– Квинт, вы нарушили режим работы нашего учреждения. – Его было едва слышно. – Я вынужден ввести в отношении вас ряд ограничений.

Директор посмотрел в пространство, нахмурился, словно стараясь удержать ускользающую мысль.

– Ряд ограничений, – повторил он. – Вы должны всё время находиться в палате. Питаться будете там же. Покидать палату вам разрешается только в случае крайней необходимости. Я внесу некоторые изменения в план вашего лечения, в список препаратов. Вы будете больше отдыхать, снизив количество ваших сомнительных активностей.

«Можешь назначить мне что угодно, я не буду ничего принимать», – подумал Кеорт. Он больше не мог воспринимать директора как адекватного человека.

Директор нахмурился, будто пытаясь прочитать его мысли.

– Через некоторое время я вызову вас. Для беседы. Ваше проникновение в морг дало какие-то результаты?

– Нет, никаких, – соврал Кеорт. – Я взглянул на тело того человека – я его не знаю. Это всё, что я хотел выяснить.

Кеорт заглянул директору прямо в его блеклые глаза.

– Но у меня есть несколько вопросов к вам. О том, что я увидел за той дверью.

– Спросите в другой раз, – сказал директор. – Когда я вас вызову.

– А если другого раза не будет? – Кеорт указал глазами на мешки, на капельницу.

Директор посмотрел на медика, меняющего мешки на капельнице, и взгляд его на миг исполнился отвращения и страха. Охранник передал ему распределительный блок; директор положил плоскую коробку в ящик стола, едва не уронив, и, устало опустив веки, откинулся в кресле, словно желая утонуть в нём.

– Спрашивайте, – изменившимся голосом сказал он.

Кеорт поглядел на дверь, ведущую в тёмный колодец.

– Там, за дверью – что это такое? Какая-то машина, я никогда…

– Центральный процессор. Это центральный процессор.

– Что это? То, что я увидел там, не похоже ни на один процессор, который я…

– Вы никогда не встречали подобных систем. Информационно-биологический интерфейс, о котором я вам рассказывал – за этой дверью именно он. Тем не менее он может шокировать. Вы просто не понимаете…

– То, что за этой дверью – чудовищно, – сказал Кеорт. – Отвратительно. И это ведь не нужно. Есть корпоративная идеология…

– Я вам уже объяснял. – Директор вдруг сверкнул глазами, его голос наполнился силой. – Корпоративная идеология – не ультимативное средство, корпоративная среда не застрахована от появления вольнодумцев, индивидуалистов, неверных… Подавление индивидуализма хирургическими методами сопровождается снижением инициативности. Сотрудник становится идеальным исполнителем, но его работу нужно постоянно контролировать, ставить перед ним текущие задачи сразу же, реагировать на нештатные ситуации незамедлительно, поскольку у трансформированного сотрудника уже не хватит на это инициативности. Только интерфейс способен собирать и обрабатывать информацию о каждом сотруднике в режиме онлайн, давать фидбэк в моменте…

Кеорта передёрнуло.

– Говоря проще, ваши прооперированные сотрудники стали послушными, но тупыми. Вместе с индивидуальностью вы лишили их самостоятельности, и каждым приходилось управлять…

Директор обмяк, вспышка гнева неожиданно прошла.

– Этим и занимаются руководители в любой структуре, – пробормотал он. – Управляют исполнителями, поскольку это очень редкое сочетание у работника – исполнительность и инициативность. Чем больше человек склонен беспрекословно выполнять, тем меньше вероятность, что он сориентируется в нестандартной ситуации…

– Слишком умный исполнитель может начать думать, для чего именно он работает. – Кеорт усмехнулся, стараясь подавить страх. – Слишком исполнительный – не сможет сам решить, что ему делать в непредвиденной ситуации.

– И не сможет сам для себя сформулировать следующее задание, когда выполнит текущее. Гениальным решением этой проблемы стало изобретение интерфейса. Руководитель постоянно, каждую секунду осведомлён о ходе работы каждого сотрудника.

Тщедушное тело в кресле покрылось крупной гусиной кожей.

– Для этого и нужен этот ваш… саркофаг? – спросил Кеорт. – Вы там управляете крепостью, из этой чёрной жижи?

– Саркофаг?! – вдруг рявкнул директор, весь напрягшись. – Как неуважительно вы называете рабочее место руководителя! Это специальная среда повышенной функциональности! Она позволяет напрямую взаимодействовать с центральным процессором, получать информацию, отдавать команды. В результате один руководитель управляет всей структурой. Сокращение количества руководителей, оптимизация штата – максимальная!

– Другими словами, один человек думает за всех, принимает решения за каждого. И как, получается?

– Да, несомненно!

Директор упёрся ладонями в стол, став крупнее и выше, и тут же обмяк, скосив глаза на дверь в колодец.

– Это, конечно, огромная нагрузка… – чуть слышно пробормотал он. – Но дело требует того.

На лице директора на миг мелькнуло выражение панического ужаса, с которым он пытался вырваться из саркофага. Но только на миг.

– Для чего вы работаете здесь? Что у вас за цель? Я понимаю, – Кеорт покосился на охранников, – я понимаю, что рядовые сотрудники выполняют поставленные задачи, но вы-то… Для чего вы продолжаете это делать?

– Мы все работаем на благо нашей компании! – крикнул он, и Кеорт узнал тот самый голос, который отдавал приказы в крепости.

– В чём заключается это благо? – спросил Кеорт. – Компания далеко, у вас, как и у всех, нет связи с Землёй. Компания вас ничем не обеспечивает. Так для чего всё это именно вам?

– Моя должность налагает на меня обязанности, ответственность… – скрежетал директор. – Подумайте как следует, и вы поймёте. Наша система организации труда, которую вы здесь увидели – есть вершина эволюции и идеологической системы, и управленческой структуры любой корпорации. Все стремятся к этому. А мы уже достигли этого совершенства, и нам нужно только продолжать улучшать нашу систему и распространять её… Мы восстановим южный аванпост, объединим интерфейсы в единую систему. Достигнем полной функциональности…

– Для чего это вам? – Кеорт почти кричал. – Вам нужна эта машина, чтобы вы могли восстанавливать другую машину?! Для чего эта машина именно вам, вы, как вас там зовут?!

– Вы всё видите неверно… Это не машина – для нас. Это мы – для машины.

Тело директора будто менялось в размерах вслед за спонтанными переменами тона. На серой шее слабо трепыхалась вена.

– Пожалуйста, не противьтесь. – Шелестящий голос был почти неслышен. – Вам придётся это принять. Другого выхода у вас нет. Осознайте, не сопротивляйтесь, и вам будет легче. В конечном итоге, мои надежды на южный аванпост связаны с вами.