– Я никогда тебя так не называл. Вспомни как следует.

Кеорт собирался возразить и не смог. Ментор действительно до сих пор ни разу не произнёс его имя.

– Тебя не хватали и не пытали сотрудники «Тенфорс индастриз», – продолжал ментор. – Ты сам работаешь в «Тенфорс индастриз», коллега.

Крыша под ногами стала зыбкой, будто вся крепость превратилась в гору песка. Кеорт сел, поглядел на своё плечо. Эмблема на куртке, такая чужая, такая враждебная – как она может быть главным символом в жизни?

– Ты лжёшь. – Пальцы стали холодными и потеряли чувствительность, Кеорт держал рацию кусочками свинца. – Ты всё лжёшь.

– Это правда. Ты это знаешь.

– Тебе известно, что у меня проблемы с памятью, и теперь ты морочишь мне голову.

– Ты знаешь, что я прав. Я слышу по твоему голосу.

– Как меня зовут?! – крикнул Кеорт в микрофон.

– Я не знаю. – Голос из динамика был абсолютно спокойным.

– Ни хрена ты не знаешь. И меня ты не знаешь. Никакой я тебе не коллега, а всё, что ты несёшь – враньё!

– Спокойно, спокойно. Ты помнишь, в чём состоит твоя работа? Если бы помнил, то знал бы, почему ты так запутался. Перестань меня перебивать, и я расскажу, что я о тебе знаю.

Кеорт молчал очень долго. Потом прижал рацию к уху.

– Я тебя слушаю.

Ментор взял паузу. Кеорт слышал только шипение из динамика, шум морского бриза и буханье собственного сердца.

– Можно начать с твоей специализации, – сказал ментор. – Она многое объясняет. Знаешь, кто такой инсайдер?

– Кто-то вроде шпиона? Агент внедрения?

– Верно. – Одобрение в голосе ментора вызвало у Кеорта смутно приятное ощущение. – Инсайдер – несколько необычный шпион. Тебя и таких, как ты, внедряли в штат компаний-конкурентов.

– Такое было с древних времён. Что тут необычного?

– Мы живём не в древние времена. Сейчас недостаточно обучить шпиона чужому языку и чужим обычаям, чтобы он сошёл за своего в стане врага. Сейчас у нас есть идеология. Ценности. Корпоративные принципы. Чтобы агент успешно внедрился в чужую корпорацию, ему надо не просто всё это знать – он должен всем этим проникнуться, пропитаться другой идеологией до мозга костей. Иначе он будет выделяться среди идеологически верных сотрудников как чёрная овца в стаде.

– И что, меня… то есть агентов-инсайдеров учили притворяться сотрудниками другой корпорации? Разве это сложно?

«Я выдаю себя за сотрудника «Тенфорс индастриз», и Артон мне верит – значит, выдать себя за другого не так уж сложно, – подумал Кеорт. Мысль на этом не остановилась: – А вдруг мне так легко его обманывать именно потому, что меня этому обучали?»

– Лояльность нельзя изобразить, – сказал ментор. – Она должна быть подлинной. Для достоверности проработка должна быть максимально глубокой. Вас учили верить – не притворяться, именно верить – что вы сотрудники другой корпорации. И вы по-настоящему в это верили. Сложность в том, что невозможно быть лояльным одновременно двум компаниям. Значит, нужно было, чтобы вы забыли – по-настоящему забыли – что вы лояльны к «Тенфорс индастриз». Для этого приходилось удалять вам все ваши воспоминания.

Кеорт подавился словами. Он открывал и закрывал рот, не зная, что сказать.

– Я понимаю, это трудно принять. – Голос ментора звучал глухо, будто ему стало тяжело говорить. – Лишить человека преданности его компании – такое может показаться бесчеловечным. Но иначе было нельзя. Представь: ты – сотрудник «Тенфорса» и из тебя нужно сделать сотрудника, скажем, «Нортмарка». Чему тебя ни учи, что тебе ни внушай – ты останешься верен «Тенфорсу», ведь в «Тенфорсе» над тобой работали всю твою сознательную жизнь, воспитывая в тебе корпоративную преданность. Чтобы тебя приняли в «Нортмарке» за своего, нужно искоренить в тебе лояльность к «Тенфорсу», иначе твой истинный корпоративный дух так или иначе себя проявит. Поэтому вас прогоняли через серию сеансов электрошоковой терапии, и вы утрачивали идеологические установки вместе с остальными воспоминаниями.

Электроды на висках, похожие на куски льда. Невыносимая боль прошивает всё тело.

– Вы лупили меня током, чтобы стереть память? – спросил Кеорт. – Как вы могли?!

– Меня совсем не радует, что нам приходилось прибегать к таким методам, – ответил Крон. – Но электрошок был очень эффективен – после терапии вы ничего не помнили и вас можно было обучать чему угодно. Вы становились максимально восприимчивыми к любой информации, как дети. Утратив вашу настоящую идеологию, вы прямо требовали новую.

Ментор вздохнул, будто что-то мешало ему дышать, и продолжил:

– После электрошоковой терапии мы в предельно короткие сроки из вас делали настоящих сотрудников любой корпорации. В Центрах переподготовки у нас были специальные программы, максимально эффективные методы обучения. Ваши мозги, очищенные от всего, как губка впитывали новые профессиональные навыки и идеологические принципы. Вы становились настоящими сотрудниками другой корпорации, внедрялись на определённый объект и работали там, а когда наступал подходящий момент – выполняли вашу задачу. И потом возвращались назад.

Кеорт молчал. Слова из дребезжащего динамика вымели все мысли из его головы, как если бы через мозг прошёл электрический разряд.

– Я готовил тебя, чтобы ты внедрился в «Магнум корп» под личиной одного из их инженеров, – сказал ментор. – А до этого – в «Леннокс», и в «Иллакис», и в «Нортмарк». В остальных случаях ты попадал к другим менторам.

Люди в маленькой комнате, обступившие Кеорта, уже не казались чужими. Кеорт рванул воротник – на открытой крыше стало невыносимо мало воздуха.

– Когда ты вернулся с твоего последнего задания, тебя начали готовить к следующему, и на этом этапе с тобой что-то случилось. Я думаю, как раз в это время произошёл Крах и твою подготовку не закончили. Тебе должны были стереть внедрённые воспоминания. Должны были удалить лояльность к другой компании и восстановить преданность к «Тенфорс индастриз». Но ты ведёшь себя так, как будто у тебя в голове всё перемешалось.

– Ты сбился, запутался, – продолжал ментор. – Тебе нужно в Центр, завершить процедуры. Сейчас в твоей голове полно воспоминаний от прошлых внедрений. Не до конца удалённые установки могут вызвать у тебя проблемы с восприятием реальности. Это очень серьёзно. Если ты не завершишь процедуру, то сойдёшь с ума.

– Ты хочешь заманить меня в ловушку. – У Кеорта на лбу выступил пот. – Ты хочешь, чтобы я снова оказался у тебя в руках, привязанный к столу. И тогда ты сотрёшь мне память, уничтожишь всё, что я понял, и внушишь мне что захочешь. Сделаешь из меня удобный инструмент.

– Вот об этом я и говорю: твоё состояние опасно. У тебя развивается паранойя, ты всё воспринимаешь враждебно.

– Это никакая не паранойя. Ты всё врёшь. Тебе что-то от меня нужно, и ты послал сюда, в крепость, своего человека, чтобы он что-то у меня выпытал.