Архангел сказал звенящим голосом:

— Ты мог бы ответить... и прожить чуть дольше. Рафаил,убей его.

— Рафаил? — вырвалось у Олега. — Он жецелитель!

— Он и от жизни исцелит, — сказал архангел. Онискривил губы в злой гримасе. — Он, кстати, не один такой целитель.

Рафаил шагнул вперед, Олег затравленно оглянулся. Дорогуобратно загородили три серафима. Они не двигались, предоставив слово и делоархангелам, но три огненных меча были направлены в его сторону.

— Погодите... — вскрикнул Олег, — но вы недолжны подниматься на седьмое небо! Это же... это...

Михаил бросил надменно:

— Сегодня день особый.

— Из-за нас? Из-за двоих людей? — вскрикнулОлег. — Почему такая суматоха? Почему нас пытались заманить сюда еще наземле?

Михаил презрительно скривил губы. Если Олег и надеялся передгибелью получить ответ, он ошибся. Рафаил вскинул карающий меч. Олегинстинктивно поднял над головой посох, в то же время понимая, что не устоитперед двумя архангелами, привыкшими общаться с людьми, самыми умелыми воинамина свете, успел увидеть возникшее за спинами архангелов что-то нелепое,железное, раздался могучий рык, и Олег, мгновенно поняв не умом, а чувствами, споднятым посохом развернулся к серафимам, прыгнул, взревев еще страшнее.

Грохот, крики, удары, на белоснежный песок медленно осели,колыхаясь в воздухе, белоснежные хитоны. Огненные мечи, коснувшись земли,превращались в тени, проседали вглубь, и снова песок был безмятежно чистым.

Он обернулся, все еще озверелый, с колотящимся бешеносердцем. Железная фигура в могучем взмахе взметнула над головой тело Михаила,ударила оземь с такой силой, что в стороны брызнули длинные струи огня, а белаяхламида разлетелась на лохмотья. Тело Рафаила уже расплывалось, Олег успелувидеть только разрубленную голову и грудь. Зу-л-Факар разрубил архангела также, как Томас рубил простым англским мечом сарацин: от макушки и до пояса.

Томас хрипел, пошатывался, хватался за грудь. Из разбитогорта текла кровь, на правой щеке пламенела широкая ссадина.

— Ого, — выдохнул Олег, — Томас.... уф... аты выглядишь просто замечательно. Как будто по тебе проскакала ваша знаменитаятяжелая конница. Рыцарская конница! У каждого коня задница в сто пудов весом.

— Иди ты, — ответил Томас, он дышал тяжело,сплевывал кровь, железо доспехов погнулось, в трещины набилась грязь, на щекеиз ссадины выступили крупные капли крови.

— Куда?

— Я не сказал куда, — огрызнулся Томас, — ине дождешься, чтобы я сказал такое в святом месте. Но ты знаешь, куда бы япослал, так что иди!

— А как ты уцелел? Голова, понятно, чугунная, лобмедный... но остальное...

Томас отмахнулся с небрежностью, но в глазах блеснули гордыеогоньки:

— Я ж катился, цеплялся за камни... А внизу вцепился вшерсть на пузе первой же зверюки. Престол хоть и завопил как Полифем, но вынес,даже не отстал.

— Первой же? — изумился Олег.

Его зеленые глаза мигом пробежали по вмятинам доспехов,трещинам, изучающе остановились на ссадине.

— Или второй, — ответил Томас досадливо. —Какая разница?

— Да вообще-то нет, — согласился Олег чересчурпоспешно. Он снова оглядел помятые доспехи. — Может быть, лучше без них?

— И что же, пойду голым?

— Зачем голым? Я ж не голый.

Томас буркнул с неприязнью:

— Только язычники выставляют волосатую грудь наобозрение. Христиане должны выставлять свой несгибаемый дух! Ладно, я появилсявовремя, верно?

— Спасибо.

— Все в долг, все в долг...

— Если идти сможешь, — сказал Олег, — что-тохромаешь как неподкованный бобер, то пора в хехалот.

Томас вопросительно посмотрел на Олега, опять какая-то гадость,слово-то мерзкое, а употребляет уже не первый раз. Олег серьезно объяснил:

— Вон тот дворец... Присмотрись, вон сияние!.. и естьхехалот. Там бесконечные залы, переходы, на пороге каждого — стража с крыльями.И не только с крыльями. Проверяют достоинства каждого... А у нас, сампонимаешь, достоинства из ушей выплескиваются. Направо и налево раздаем, одинпар остается. Но я не знаю, какие им подойдут, а какие нет. Я не все запомнил,когда мне один ученый иудей... или христианин рассказывал, больно слезы пускалда умилялся. За охами и воплями о величии Всевышнего я не разобрал какие тутзамки и как охраняют.

Томас не отвечал, его трясло. Зубы стиснул, чтобы неопозориться стуком... Наконец-то проклятый хехалот... вообще-то божественныйдворец самого Творца, но здесь пленницей его невеста, а калика, хоть и язычник,тоже подтвердил, что за красивую женщину можно разнести два таких хехалота. Ато и три.

По-прежнему, перебежками, но он чувствовал, что приближаютсяк цели упорно и неотвратимо, как две падающие звезды.

Сияние от небесного дворца шло вверх и в сторону, онвыглядел окруженным радугой, только эта радуга состояла из белого чистого цветаразных оттенков. Массивные колонны поддерживали широкую кровлю, широкие ступениблистали белым, как снег, мрамором. Томас рассмотрел высокие ворота, медные,судя по цвету. Они оставались чуть в тени, потому он не мог разобрать узора наполовинках створок.

Дворец горделиво высился посреди роскошного двора, а самдвор был окружен высоким ажурным забором. Сколько Томас не всматривался, воротне заметил. Впрочем, обитателям дворца ворота ни к чему, крылья перенесут ичерез забор, но, с другой стороны, Томас ощутил, что в порхании через заборесть нечто и унижающее рыцарское достоинство. Конечно, обитатели хехалота... нуи придумали же имя!.. не рыцари, но даже домашние куры и гуси стремятся ходитьдостойно через ворота, а не пытаются взлетать на забор.

— Должны быть, — сказал он убежденно. — Это яговорю как рыцарь, который не один дворец брал! Обойдем с той стороны..

— Обойдем, — согласился Олег.

Зелень пахла свежестью и необыкновенной чистотой. На листьяхеще вздувались капельки росы, хотя утро давно миновало, ни тли, ни гусениц,лишь худые поджарые муравьи носятся стремительно и ошалело, сяжки так и секутвоздух. Олег задержался на миг, не в силах понять, чем же питаются бедныенасекомые, проследил взглядом за цепочкой толстых, с раздутыми брюхами.Наверху, где кора потоньше, самые сильные прогрызли кожу, там выступил сок, имуравьи припали как поросята к матке, пили жадно и торопливо, не даваяперелиться через край и течь по ветке на землю.

— Все равно глупо, — пробормотал он.

— Что? — не понял Томас.

— Я говорю, муравьи, как и люди, все едят. Кроме травкии ягод, им бы и мяса... Нет, недосмотр. Нет-нет, сэр Томас, я не заговариваюсь.Вот там впереди что-то хлопнуло! По-моему, крыльями...