— В хеха... — закричал Томас тоже, запнулся,взмолился. — Олег, как-нибудь обзови по-другому! Все-таки там наш ГосподьБог, не пес какой-нибудь подзаборный...

— Хехалот, — отрезал Олег люто. — Хехалот, они на небе хехалот.

Он на бегу сорвал со стены факел. Серые стены слились вполосы, тишь коридоров и залов взорвалась грохотом сапог. За ним неслась струяогня, яркого и бесшумного, мелькали статуи и барельефы, темные провалы боковыхкоридоров.

На бегу налетели на дверь, Олег ударом ноги распахнулстворки. Мелькнули мечи, но страшная дубина уже описала сверкающую дугу. Вбезумном восторге, вымещая гнев и ярость, унижения и недостойное рыцаряпрятанье за кустами, Томас орал и распахивал двери ногой, ибо руки заняты...совсем не подарками.

Был грохот, вспышки, в стороны падали блистающие тела,вспыхивали и пропадали. Меч Томаса звенел и рассыпал изумрудные искры. Рядомнеслась блистающая скала, все сшибала и разметывала. Томас не успевал видеть нирук, ни ног, калика двигался втрое быстрее, чем когда спешил к обеду, и впятеробыстрее тех, с кем дрались.

Залы отзывались гулким эхом, их топот превращался в грохоткопыт скачущей рыцарской конницы. Томас чувствовал, что он и естьвсесокрушающая тяжелая лавина конных рыцарей. Меч в его руках доставал доправой и левой стены, хотя зал широк как турнирное поле. На мраморный пол сгрохотом рушились разбитые статуи, падало сбитое со стен оружие.

— Что-то пусто, — вскрикнул он, — а у меняруки чешутся!

— Это тебе не ад, — ответил Олег на бегу. —Там не спят...

В следующем зале двое коленопреклоненных серафимов пребывалив раздумье перед пустой стеной. Меч Томаса и посох Олега разом обрушились в тотмиг, когда те в испуге начали оборачиваться. Томас успел увидеть бледное лицо,вскинутые в изумлении брови, оранжевые глаза, полыхнувшие огнем, и тут лезвиемеча рассекло мыслителю лоб. Томас зажмурился, пережидая короткую вспышкуослепительного света, даже сквозь веки ослепило, несколько шагов пробежал вслепую,а затем рубил и крушил сквозь плавающие в глазах оранжевые пятна.

Олег услышал, как рыцарь вдруг вскрикнул как закоренелыйгрешник, вместо ада неожиданно попавший в рай. Олег бросил злой взгляд в ту жесторону. На фоне освещенного окна мелькнул женский силуэт. Светильник ясновысвечивал ее фигуру на шторах: стройная, высокая, она легким движениемсбросила сарафан, подхватила другое платье. Тень изламывалась на шторах, Олегтолько успел рассмотреть как женщина сунула руки в одежду, похоже — рубашку,легко и красиво набросила на себя, мелькнул ее точеный профиль, тут же онасместилась в сторону.

— Туда! — закричал Томас как раненый зверь, ккоторому внезапно вернулись силы. — Я снова ее потеряю!!!

— Здесь мир тесен...

Но Томас уже несся по переходам, коридорам, ревел какбезумный, сшибал и вышибал, орал, сыпал проклятиями. Олег поспевал еле-еле,хотя и не тащил на себе столько железа, любовь зла, посох в его умелых рукахмудреца и отшельника мелькал как крылья ветряной мельницы, расшибая головы,ломая спины и крылья.

Они поворачивали, взбегали по лестницам и сбегали вниз, покаТомас не замедлил бег. Лицо было растерянным, в глазах отчаяние:

— Черт побери этот хехалот! Я запутался в этих залах!

— Надо бы все спалить, — предложил Олег. Он тяжелодышал, зеленые глаза хищно блестели как у волка в лесу. — Чтоб по второмуразу не бегать... Вон какие светильники... В каждом масла по ведру!

Томас повел очами по сторонам, Олег услышал его сдавленныйкрик. Совсем близко, в соседнем зале горел свет, по прикрытому шторой входумедленно прошел знакомый силуэт. Женщина села, наклонив голову. Одна рука мернодвигалась, Олег почти увидел в собранных в пучок пальцах иголку. Потом онавскинула голову, подняла иголку на уровень глаз, начала тыкать в нее нитку.

— Яра!!! — закричал Томас как тысяча воинов наполе брани. Олег бросился за ним со всех ног, но рыцарь и в железе несся какмогучий тур, полог отлетел в сторону, Томас на миг исчез, а когда Олег ворвалсяследом, там в испуге вскочил из-за стола со свертками пергамента седой старик,краснорожий и с косматыми бровями.

— Кто? — вскричал он в испуге. — Кто вы?

— Где Яра? — заорал Томас бешено. Он огляделсядикими глазами. — Где? Тут только один выход!!!

А Олег гаркнул в лицо старика:

— Ты кто?

Старик отшатнулся, но не от страха, а безмерного изумления:

— Меня всяк знает!.. А зовут меня Николаем-угодником...

Он поперхнулся, глаза полезли на лоб, ибо крепкие пальцыОлега ухватили за горло так, что даже Томас услышал скрип старческой кожи.

— Ах, так это ты?

Он бросил угодника на стену, тот ударился затылком, сталсползать на пол, но Олег мигом оказался перед ним, обе руки подхватили какпушинку, снова ударил затылком о каменную стену:

— Мерзавец! Мы все знаем!

Николай вскрикнул тонким заячьим голосом:

— Да, но что делать?.. Всевышний перестал что-либоделать! Он же с сотворения мира пальцем не шевельнул!.. Ну разве что два-трираза... по мелочи... да и то в древности!.. Мир брошен на произвол!.. А белыйсвет не может быть без хозяина...

Олег рычал как зверь, держа его за горло. Похоже, его самогоошарашило такое быстрое признание их врага. Зеленые глаза как два кинжалавпились в красное, теперь багровое от удушья лицо:

— И этот новый хозяин — ты?

— Я не хотел, — вскрикнул Николай-угодник. —Мне самому быть бы только помощником! Но все указали на меня...

— Кто?

— Престолы, силы, серафимы, архангелы, власти... Ну,пусть не все, зато самые... Другие спят на ходу, а эти...

— А эти на ходу подметки рвут, — рявкнул Олег, онснова ударил святого лбом, на стене пятна крови стали больше, струйки поползлипо камням, ненадолго скапливаясь на стыках. — Мерзавцы...

Николай рухнул на пол, кулак калики весил со скалу, кровьбрызнула из разбитых губ. Томас выхватил меч, вдруг да заговорщик попытаетсяулизнуть, загородил дорогу. Николай обратил к нему искаженное мукой лицо:

— Я помню тебя, рыцарь! Разве не я подарил тебелошадку?..

Томас замер, меч сразу потяжелел, лезвие опустилось к полу.Затем Томас отбросил меч и бросился к упавшему с воплем:

— Санта Клаус!

— Томас! — вскрикнул калика предостерегающе.

Он прыгнул на врага, озверелый, в глазах была безумнаяярость, и Томас, в считанные мгновения поняв, что любимый Санта Клаус сейчаспогибнет, качнулся навстречу, они сшиблись, помещение вздрогнуло, прокатилсягул. Два тяжелых тела рухнули как горы, круша и ломая все, что попадалось подих могучие тела.