Вероника пришла в себя, уже могли бежать. И бежали. Сколькобыло сил.

Возле ворот толпились обезумевшие от ужаса люди,продолжалась свалка, крики и проклятия доносились из ближайшей конюшни.Тибальд, не раздумывая, вскочил в середину. Через минуту он появился со вторымсвоим помощником, Павлом Рамушем, они вели четырех дергающихся коней. По щекеРамуша текла кровь.

– В седла! И к воротам! К воротам!

На садящуюся Веронику набросились двое, с криками схватилисьза одежду, пытаясь стянуть с коня. Тибальд Раабе хлестнул одного батогом,второго Ютта лягнула в лицо. Рядом Рамуш сек толпу плетью. Вероника дрожала,лязг ее зубов было слышно сквозь окружающий их галдеж.

– К воротам! На мост!

Их настигал жар и рев, неистовство сумасшедшей стихии.Ветер, который неожиданно поднялся, усилил пожар, не прошло и три пачежа, авесь город Байрот горел одним большим огнем. Поверхность канавы блестела, каккрасное зеркало. На фоне пламени мелькали силуэты всадников.

– Пришпорьте коней! – крикнул озираясь ТибальдРаабе, – Ходу, со всех сил!

Они скакали прочь, принуждая коней к убийственному галопу.

Не оглядывались.

Они шли галопом берегом реки, поблескивающей в свете звезд.Не сбавляли ходу аж до той минуты, пока кони не начали хрипеть, а лесная дорогапотонула в темноте.

Ютта, вдруг почувствовав холод на спине, стала в стременах,прислушалась.

– Нас догоняют, – сказала она дрожащим голосом.

– Не может быть… – Тибальд оглянулся тоже. –Я ничего не слышу…

– За нами погоня, – повторила Ютта. – Давайтевскачь!

– Угробим коней…

– Предпочитаешь угробить нас?

Наступил мутный и холодный рассвет, тогда и оказалось, чтоЮтта была права. На далеком хребте взгорья замаячили силуэты всадников. Сквозьтуман донесся далекий крик.

– Adsuuumuuus!

– Твою мать! – пришпорил коня Тибальд. – ЭтоГрелленорт! Ходу, девчата, ходу!

Вся четверка пошла диким галопом, вниз по холму, междуредкими и голыми березами. Заскочили в яр, подковы зазвенели по камням. Стреском поломался тонкий лед в лужах.

– Ходу! Не останавливаться!

– Adsuuumuuus!

За яром распростерлось поле, в бороздах белел снег. За полемсинел лес. Не надо было ни командовать, ни побуждать. Они прижались к гривам,пошли в галоп. из-под копыт летела земля.

Но погоня было уже близко, крик дал понять, что они ужепопали в ее поле зрения. Ютта оглянулась. Более дюжины всадников шли лавой.Один вел их, был во главе. Она знала, кто это. Они ворвались в лес, продиралисьсквозь гущу, их хлестали заснеженные лапы елей. И выскочили прямо на распутье.Одна из дорог вела в яр, вторая в бор.

– Давайте разделимся! – крикнула Ютта. – Этоединственный шанс! Я в яр, а вы туда!

– Ютта! Неееет!

– Я не могу… – выдохнул голиард. – Не могупозволить… Я поеду…

– Я езжу верхом лучше вас всех. А без тебя мы недоберемся к гуситам. Поехали!

Не было времени ни на споры, ни на трогательное прощание.Ютта пришпорила коня и галопом помчалась в яр.

Уже добрых часа два они не слышали за собой голосов погони,тем не менее Тибальд Раабе не решался сбавить темп аж до той минуты, покабледное солнце не стало в зените.

– Стаем… – выдавил он из себя. – Спешиться.Мы должны дать коням отдохнуть… Кажется, уже нас не догоняют… Наверное, удалось.Ютта…

Голос застрял ему в горле. Вероника начала плакать.

– Она ездит верхом лучше всех нас… – с трудомсказал голиард. – Лучше всех… Она справится…

Вероника разрыдалась навзрыд.

– Мы должны послать за помощью, – решилТибальд. – Мы вблизи дороги, которая ведет на Кульмбах и Кронах, гуситыдолжны быть близко. Вероника, перестань, пожалуйста…

Вероника не могла перестать. Она рыдала очень горько и оченьгромко. И хоть обычно рыдания являются напрасными, ни в чем не помогают иположения не улучшают, в это раз было подругому. В чаще зашелестело. Заржалконь. На поляну выехала четверка всадников.

– Рейневан! – закричал голиард. – Шарлей!Самсон!

– Хорошая мысль с этими рыданиями, –поприветствовал их демерит. – Если бы вы не плакали, мы проехали бы мимо.

Лицо Тибальда, когда он рассказывал покрыла смертельнаябледность. Но Рейневан сохранял спокойствие. Или понимал, что не может иметьникаких обид и претензий в отношении голиарда, или же ему было не до обид ипретензий. Скорее всего, второе, потому что, выслушав, он мгновенно вскочил наноги, а потом в седло.

– Поехали! – Тибальд вскочил на ноги тоже. –Без промедления поехали на помощь! Я покажу дорогу. Дайте мне свободного коня,потому что мой конь не пройдет и стае…

– Что с ней? – Рикса показала на Веронику, краснуюот плача и попрежнему шмыгающую носом.

– Пусть едет с нами.

– Нет! – крикнула во весь голос Вероника фонЭльсниц. – Не хочу! Ни за что! С меня хватит, хватит, я больше не вынесу!Я хочу вернуться в мой монастырь! Я хочу в мой монастыыырь!

– Ладно, – кивнул Тибальд. – Рамуш завезеттебя в Кроншвиц. С Богом, панночка.

– Спасайте… Ютту…

– Спасем.

Перед Юттой выросла изгородь, она пришпорила коня иперескочила ее. Попала на ровное гумно, между лачуг и хибар покинутого села.Слева она видела большой амбар, справа, на взгорье, маячили в тумане дырявыекрылья ветряной мельницы.

Конь фыркал и хрипел, мундштук и трензель были полностью впене, шея скакуна была горячей, мокрой и скользкой. А погоня не прекращалась,кони Черных Всадников не ослабевали, она попрежнему слышала за собой топот икрики.

Она галопом помчалась к амбару, потому что ей показалась,что за ним видно чащу, которая могла бы дать хоть минутное укрытие. Спасти еемогло только укрытие. В бегстве у нее уже не было шансов.

Она преодолела прыжком очередную изгородь, конь после прыжкааж присел на круп, казалось, что упадет. Но он храбро поднялся.