Для того, чтобы резко завизжать. И броситься, так что Юттавылетела из седла. Успев краем глаза заметить копье, вонзившееся в бок скакуна,совсем рядом с ее икрой.

Она упала прямо в засохшие кусты ежевики, на мгновениеувязла в колющих крючковатых колючках. Когда, поцарапавшись, она наконецвыбралась, было уже поздно, Черные Всадники окружили ее со всех сторон. Онабросилась бежать, ловко лавируя между их коней. Ее настигли без труда, на скакуповалили, с таким разгоном, что удар о твердое гумно отшиб ей дыхание ипарализовал. Она лежала лицом вверх, глядя в резко потемневшее, затянутоетучами небо. Вокруг фыркали кони, стучали копыта.

– Панна Ютта де Апольда.

Он смотрел на нее с высоты седла своими птичьими глазами.Жестоко улыбался.

– Долго мы не виделись, – сказал он ехидно. –Год с лишним прошел после нашей встречи в Белой Церкви. Я соскучился. Нука,берите ее.

Два Всадника подняли ее с гумна грубым рывком. Они были безшлемов, она видела их лица, бледные, серебристые, бессмысленные глаза с синевойвокруг, как у прокаженных, покрытые пеной губы. Она вдруг испугалась. Споразительно ясным предчувствием, что на этот раз не выпутается.

Ее затянули под стену провалившегося сарая. Здесь уже ждалГрелленорт. И светловолосая девушка с голубыми и нечеловеческими глазами.

– У меня были другие планы относительно тебя, –сообщил Грелленорт. – Я хотел забрать тебя во Вроцлав. А схватив твоеголюбовника, Рейнмара Беляву, я собирался силой кормить его кусочками, которые наего глазах отрезал бы с твоего тела, каждый раз с другого места. Прижигая раны,это удалось бы растянуть во времени минимум на десяток дней, а закончить япланировал твоими внутренними органами. Но время против меня, история противменя, мир начал вращаться в неожиданную сторону. Поэтому здесь и сейчас нампридется распрощаться. Здесь я тебя оставляю.

Два Всадника схватили Ютту за руки и плечи, приподняли так,что она зависла, едва касаясь земли пальцами ног. Дуца фон Пак разорвала ейкуртку и рубашку, обнажила шею, схватила за волосы на затылке. Стенолазприблизился, вытащил из-под плаща продолговатую плоскую коробочку. Ютта отужаса была близка к обмороку, из сжатого горла не была в состоянии выдавить низвука. Но когда она увидела, что Стенолаз вынимает из коробки, крикнула.Крикнула ужасно и задергалась в держащих ее руках.

Вынутым предметом была засушенная лапка. Маленькая, какручка ребенка, но с абсолютно нечеловеческими длинными пальцами, вооруженнымикрючковатыми когтями. Вся сухая кожа была усеяна дырками, напоминающимималенькие кротовины. Это были следы от личинок мух, которые завелись в гниющейткани и полностью ее выели, оставив кость, обтянутую сухой кожей и оплетеннуюсухожильями. Засушенная, она всё еще отвратительно отдавала гнилью.

Стенолаз подошел. Ютта изо всех сил жаждала потерятьсознание. Но не могла. Смотрела, как загипнотизированная.

– Per nomen BaalZevuv, dominus scatofagum, –Стенолаз поднял лапку и приблизил к ее лицу. – Per nomen Kuthulu, Tsadoguaet Azzabue! Per effusionem sanguinis!

Он царапнул ее шею сухим когтем. До крови. Она хотелакричать, но смогла лишь захрипеть. Он царапнул ее еще раз. И еще раз.

– Iд. Azif!

Послышался странный, шипящий шорох, шелест и стрекот, словноот сотен насекомых и их крылышек. От ужаса даже некоторые из Черных Всадниковпопятились. Стенолаз поднес лапку к лицу Ютты.

– Adiungat Yersinia tibi pestilentiam![309]

По его сигналу ее отпустили. Она упала мягко, полностьюобессилившая. А через минуту скорчилась, у нее началась рвота.

Он какое-то время смотрел на нее. Потом махнул своим.

– Свершилось, – сказал он. – Поехали… Чтопроисходит?

– Гуситы! – Один из всадников прискакал отизгороди. – Большой отряд! Они близко!

– Всем в укрытие, – Стенолаз показал на овины исараи. – Переждем. Смотреть, чтобы конь не заржал.

Подул ветер, ветряная мельница на холме заскрипела,закрутила крыльями.

Dietky, Bohu zpievajme

Jemu čest, chválu vzdavajme…

Дорогой неподалеку заброшенного села двигался с пениемконный отряд, две с половиной сотни вооруженных с Чашами на панцирях. Во главеехал Ян Змрзлик из Свойшина, хозяин замка Орлик, в полных доспехах и яке,украшенной гербом – тремя красными полосами на серебряном поле.

– Село, – показал Фрицольд фон Варте, наемник,гельвет из кантона Тургау. – И ветряк на холме. Поджечь?

– Нет, – решил Змрзлик. – Не стоит дымомуказывать наш след. На майдане есть журавль, так что напоим коней. А потомтрогаем на Бамберг.

Гуситы не торопились, прошло добрых два часа, прежде чем онипокинули майдан. Наконец воцарилась тишина. Снаружи иногда дул ветер, свистя вщелях амбара. Время от времени поскрипывали на холме крылья ветряной мельницы.

– Наверное, уже поехали, – решил Стенолаз. –Выходим и убираемся отсюда.

Один из Всадников распахнул ворота. Чтобы посмотреть прямо вдуло пражского ружья.

– Слава Иисусу, – поприветствовал его Шарлей.

И пальнул ему между глаз.

На звук выстрела из овина выскочили два спешившихсяВсадника. Один упал сразу, болт из самострела Рейневана угодил ему в глазсквозь смотровую щель шлема. Второго Самсон огрел гёдендагом с такой силой, чтосалада вогнулась и лопнула, как яичная скорлупа.

Великан ворвался в овин, размахивая кованной дубиной,Всадники отступили от него, убежали под стену. Но только на мгновение, их былопопрежнему пятеро, а он один. Блеснули мечи и палаши.

Самсон же обхватил столб, поддерживающий сруб свода. Жилывздулись на его лбу, когда он дернул столб, мощно, словно настоящий Самсон. Икак настоящий Самсон повалил колонну храма Дагона в Газе, так Самсон Медоквыломал и повалил столб овина. Несущее бревно поломалось со страшным треском,словно прутики поломались балки перекрытия крыши. И весь свод, весь чердак скрышей, вся огромная тяжесть старой древесины, всё это, будто храм Дагона нафилистимлян, свалилось на Черных Всадников, давя и круша их так, что они неуспели даже крикнуть.

Только одна нога торчала из-под кучи балок, одна нога вчерном наголеннике и черном сабатоне. Торчала и подергивалась.

Самсон дышал, не в состоянии произнести ни звука. Толькодернул Рейневана за плечо.

Еще оставалось сделать одну работу.