— Забирай свой пропуск к чертовой матери, — сказал часовойи, сунув ему бумажку, кинулся через дорогу задержать встречный грузовик.

— Сворачивай на перекрестке, подъезжай к этой машине,поведешь ее за собой, — сказал он шоферу.

— У меня распоряжение…

— Так и так твое распоряжение. Слушай, что я говорю.

Шофер дал газ, поехал прямо — вперед, никуда не сворачивая,и скрылся в пыли.

Гомес свернул позади разбитого грузовика на свободную теперьправую сторону дороги, и Андрес, снова вцепившись в переднее сиденье, увидел,как часовой задержал другой грузовик и заговорил с шофером, который высунулсяиз кабины и слушал.

Теперь они быстро мчались по дороге, постепенно поднимаясьвсе выше и выше в горы. Колонна машин, двигавшаяся вверх, была задержана уконтрольного поста, и только встречные машины пролетали и пролетали по левойстороне дороги мимо их мотоцикла, который быстрым, ровным ходом поднималсявверх и скоро догнал главную часть колонны, успевшую проехать контрольный постдо аварии.

Все еще не зажигая фары, они обогнали еще четыре броневика,потом вереницу грузовиков с солдатами. Солдаты ехали в темноте молча, и сначалаАндрес только чувствовал, что они где-то здесь, у него над головой, плотноймассой громоздятся в пыли над бортами машин. Потом их догнала еще одна штабнаямашина, она непрестанно сигналила, и фары ее то загорались, то гасли и,загораясь, освещали грузовики. Андрес увидел солдат в стальных шлемах, сторчащими за спиной винтовками, стволы пулеметов смотрели вверх, в небо, четковырисовываясь в ночной темноте, которая поглощала их, как только фары легковоймашины гасли. Поравнявшись с одним грузовиком в ту минуту, когда фары зажглись,он увидел в короткой вспышке света лица солдат, настороженные и грустные.Солдаты были в стальных шлемах, и они ехали на грузовиках по темной дорогетуда, откуда должно было начаться наступление, и в темноте на лицах солдатотражались те мысли, которые каждый таит про себя, и в коротких вспышках светасолдаты были такими, какими их не увидишь днем, потому что днем каждому стыдноперед другим, и они крепятся до тех пор, пока не начнется бомбежка или атака, атогда ни один человек уже не думает о том, какое у него лицо.

Сидя позади Гомеса, который все еще ухитрялся держатьсявпереди штабной машины и обгонял один грузовик за другим, Андрес ничего этогоне думал о солдатских лицах. Он думал другое: «Какая армия. Какое снаряжение.Как она механизирована. Vaya gente[118]. Посмотри на этих людей. Вот она,республиканская армия. Посмотри на них. Грузовик за грузовиком. И у всеходинаковое обмундирование. Все в стальных шлемах. Посмотри на maquinas, которыеторчат из грузовиков в ожидании самолетов. Посмотри, какая у нас созданаармия!»

И когда мотоцикл обгонял высокие серые грузовики,перевозившие солдат, серые грузовики с высокими квадратными кабинами иквадратными уродливыми радиаторами, обгонял, не сбавляя хода, поднимаясь вверхпо дороге, в пыли и в мерцании фар не отстававшей штабной машины, которыеосвещали задний борт грузовика с нарисованной на нем армейской красной звездойи такую же звезду на пыльных боковых бортах, и когда мотоцикл без замедленийбрал подъем, и воздух становился все холоднее, и дорога круто петляла изстороны в сторону, и грузовики фыркали и скрежетали, и у некоторых над радиаторомв коротких вспышках света виднелся пар, и мотоцикл тоже пофыркивал на ходу, —Андрес, крепко держась за переднее сиденье на подъеме, думал, что такоепутешествие на мотоцикле — это здорово! Он никогда раньше не ездил намотоцикле, а теперь они поднимались в гору в самой гуще машин, которые шлитуда, где было назначено наступление, и, поднимаясь с Гомесом по крутой дороге,он знал, что теперь нечего и думать о возвращении в лагерь к нападению напосты. При такой запруженной дороге, при такой сумятице он доберется назадтолько завтра к вечеру, и то если повезет. Он никогда раньше не виделнаступления и подготовки к наступлению, и теперь, проезжая по дороге, ондивился размерам и мощи армии, которую создала Республика.

Теперь они ехали по длинному отрезку дороги, которыйпроходил по самому склону горы, и подъем здесь был такой крутой, что, когда ониуже приближались к вершине, Гомес велел ему слезть, и они вдвоем втащилимотоцикл на последний крутой уступ. Сразу же за гребнем горы, чуть левее,дорога делала петлю, где разворачивались машины, и там они увидели огоньки,мерцавшие в окнах большого каменного здания, которое длинной темной громадойподнималось к ночному небу.

— Пойдем туда, спросим, где штаб, — сказал Гомес Андресу, иони подвели мотоцикл к закрытым дверям большого каменного здания, перед которымстояли двое часовых. Гомес прислонил мотоцикл к стене, и тут дверь отворилась,и в свете, падавшем изнутри, показался мотоциклист в кожаном костюме, с сумкойчерез плечо и с маузером в деревянной кобуре, ерзавшим по левому боку. Когдадверь затворилась, он нашел в темноте свой мотоцикл у двери, пробежал с нимнесколько шагов, чтобы мотор заработал, и с ревом умчался вверх по дороге.

Гомес обратился к часовому, стоявшему в дверях.

— Капитан Гомес из Шестьдесят пятой бригады, — сказал он. —Не можешь ли ты мне объяснить, где найти штаб генерала Гольца, командующегоПятой дивизией?

— Это не здесь, — сказал часовой.

— А здесь что?

— Comandancia[119].

— Какая comandancia?

— Comandancia, и все.

— Comandancia какой части?

— А ты кто такой, чтобы я тебе отвечал на твои вопросы? —сказал ему в темноте часовой. Здесь, на вершине горы, небо было очень чистое,все в звездах, и теперь, вырвавшись из пыли, Андрес хорошо все видел даже втемноте. Внизу, там, где дорога сворачивала направо, он ясно видел мелькавшиена фоне ночного неба очертания грузовиков и легковых машин.

— Я капитан Рохелио Гомес, первого батальона, Шестьдесятпятой бригады, и я спрашиваю, где помещается штаб генерала Гольца, — сказалГомес.

Часовой приоткрыл дверь.

— Позовите капрала, — крикнул он.

Как раз в эту минуту из-за поворота дороги показаласьбольшая штабная машина, сделала разворот и направилась к большому каменномузданию, где, дожидаясь капрала, стояли Андрес и Гомес. Она прошла мимо них иостановилась у дверей. Из машины, в сопровождении двух офицеров в формеИнтернациональной бригады, вышел высокий человек, уже пожилой и грузный, внепомерно большом берете цвета хаки, какие носят во французской армии, впальто, с планшетом и с револьвером на длинном ремне, надетом поверх пальто.