— Какое донесение? — спросил Марти. Задавать такой вопросбыло глупо, и он сам понял это. Но он не мог сразу признать свою ошибку исказал это только для того, чтобы отдалить унизительную минуту.

— То, которое лежит у вас в кармане. Донесение ДжорданаГольцу, — сквозь зубы сказал Карков.

Андре Марти вынул из кармана донесение и положил его настол. Он в упор посмотрел на Каркова. Ну и хорошо. Он ошибся, и с этим уженичего не поделаешь, но ему не хотелось признать свое унижение.

— И пропуск, — тихо сказал Карков.

Марти положил пропуск рядом с донесением.

— Товарищ капрал! — крикнул Карков по-испански.

Капрал отворил дверь и вошел в комнату. Он быстро взглянулна Андре Марти, который смотрел на него, как старый кабан, затравленныйсобаками. Его лицо не выражало ни страха, ни унижения. Он был только зол, иесли он был затравлен, то ненадолго. Он знал, что этим собакам с ним несовладать.

— Отдайте это двум товарищам, которые у вас в караульной, инаправьте их в штаб генерала Гольца, — сказал Карков. — Их и так достаточнозадержали здесь.

Капрал вышел, и Марти проводил его взглядом, потом перевелглаза на Каркова.

— Товарищ Марти, — сказал Карков. — Я еще выясню, наскольковаша особа неприкосновенна.

Марти смотрел прямо на него и молчал.

— И против капрала тоже ничего не замышляйте, — продолжалКарков. — Капрал тут ни при чем. Я увидел этих людей в караульном помещении, иони обратились ко мне (это была ложь). Я надеюсь, что ко мне всегда будутобращаться (это была правда, хотя обратился к нему все-таки капрал).

Карков верил, что его доступность приносит добро, и верил всилу доброжелательного вмешательства.

— Знаете, в СССР мне пишут на адрес «Правды» даже изкакого-нибудь азербайджанского городка, если там совершаются несправедливости.Вам это известно? Люди говорят: Карков нам поможет.

Андре Марти смотрел на Каркова, и его лицо выражало толькозлобу и неприязнь. Он думал об одном: Карков сделал что-то нехорошее поотношению к нему. Прекрасно, Карков, хоть вы и влиятельный человек, ноберегитесь.

— Тут дело обстоит несколько по-иному, — продолжал Карков, —но в принципе это одно и то же. Я еще выясню, насколько ваша особанеприкосновенна, товарищ Марти.

Андре Марти отвернулся от него и уставился на карту.

— Что пишет Джордан? — спросил Карков.

— Я не читал, — сказал Андре Марти. — Et maintenantfiche-moi la paix

[124], товарищ Карков!

— Хорошо, — сказал Карков. — Продолжайте ваши военныезанятия.

Он вышел из комнаты и пошел к караульному помещению. Андресаи Гомеса там уже не было, и он постоял минуту в пустой караульной, глядя надорогу и на дальние вершины гор, уже видневшиеся отсюда в серой мгле рассвета.Нужно подняться туда, думал он. Ждать осталось недолго.

Андрес и Гомес опять ехали по дороге на мотоцикле, но теперьуже светало. По-прежнему держась за переднее сиденье мотоцикла, которыйодолевал поворот за поворотом в сером тумане, окутывающем вершину горы, Андресчувствовал быстрый бег машины, потом Гомес затормозил, и они сошли с мотоциклаи стали рядом с ним посреди уходившей далеко вниз дороги, и в лесу по левуюруку от них были танки, прикрытые сверху сосновыми ветками. Весь лес был занятвойсками. Андрес увидел длинные палки носилок на плечах у проходивших мимосолдат. Правее, под деревьями, неподалеку от дороги, стояли три штабные машины,укрытые с боков и сверху сосновыми ветками.

Гомес подвел мотоцикл к одной из этих машин. Он прислонилего к сосне и заговорил с шофером, который сидел тут же, у машины,прислонившись спиной к дереву.

— Я проведу вас к нему, — сказал шофер. — Спрячь своймотоцикл и прикрой его вот этим. — Он показал на груду нарубленных веток.

Солнце только что показалось над верхушками сосен, когдаГомес и Андрес пошли за шофером — его звали Висенте — по тропинке меж соснами ивверх по склону ко входу в блиндаж, от крыши которого и дальше, вверх, сквозьдеревья, тянулись провода. Они остались у входа, а шофер вошел внутрь, и Андресс восхищением разглядывал устройство блиндажа, который издали казался простойямой на склоне холма; вырытой земли поблизости не было, и, стоя у входа, онвидел, что блиндаж глубокий, вместительный и люди ходят по нему, не боясь задетьголовой о бревенчатый настил потолка.

Шофер Висенте вышел наружу.

— Он там, наверху, где разворачиваются войска, — сказалВисенте. — Я отдал пакет начальнику его штаба. Он расписался. Вот, держи.

Он протянул Гомесу конверт, на котором стояла подпись. Гомесотдал конверт Андресу, и Андрес посмотрел на него и сунул за рубашку.

— Как фамилия того, кто подписал? — спросил он.

— Дюваль, — сказал Висенте.

— Хорошо, — сказал Андрес. — Это один из тех трех, комуможно было отдать пакет.

— Будем ждать ответа? — спросил Гомес.

— Надо бы подождать. Но где будет Ingles и остальные послемоста, где мне их теперь искать — одному богу известно.

— Пойдем, посидим, — сказал Висенте. — Пока генерал невернется. Я дам вам кофе. Вы, должно быть, проголодались.

— Сколько танков, — сказал Гомес.

Он проходил мимо крытых ветками, окрашенных в грязно-серыйцвет танков, от которых по устланной хвоей земле тянулись глубокие колеи,указывавшие, где танки свернули с дороги и задним ходом пошли в лес. Из-подсосновых веток горизонтально торчали стволы сорокапятимиллиметровых орудий;водители и стрелки в кожаных пальто и жестких ребристых шлемах сидели,прислонившись к деревьям, или спали на земле.

— Это резерв, — сказал Висенте. — И эти войска тожерезервные. Те, кому начинать наступление, наверху.

— Много их здесь, — сказал Андрес.

— Да, — сказал Висенте. — Целая дивизия.

А в блиндаже, держа донесение Роберта Джордана в левой рукеи глядя на часы на той же левой руке, перечитывая донесение в четвертый раз икаждый раз чувствуя, как пот выступает у него под мышками и струйками сбегаетпо бокам, Дюваль говорил в телефонную трубку:

— Тогда дайте позицию Сеговия. Уехал? Дайте позицию Авила.