Речь ментора оборвалась. Кеорт не заметил, как выключил рацию. «Я прервал передачу только что, или уже прошло какое-то время? Несколько часов?» Солнце остановилось в небе.

Свет льётся с потолка в маленькой комнате. Он временами перебивает свет зависшего в небе солнца. Образы наслаиваются, перемешиваются, проникают друг в друга. Ветер гонит вдоль старой дороги пыль, оставляющую на губах вкус пепла. Издалека звучат голоса.

– …Пульс выровнялся. Он в норме.

– Что произошло?! Почему возникло отклонение?!

– Не могу сказать. Видимо, технический сбой…

Жарко, как в полях под Плутосом. Лечь в реку, закрыть глаза, погрузить голову в воду. Вода холодит виски, совсем как электроды.

– …Пришлите мне протокол. Если окажется, что импланты не были отключены на время процедуры…

– В протоколе написано, что отключены. Нейротехники не в первый раз перепрошивают этих ребят. Они знают, что будет, если не отключить импланты перед шоковой терапией…

Солнце погружается в море. Он смотрит на него с высоты, с высокого холма. Позади бескрайняя равнина. Он пересёк её всю, наслаждаясь свободой от ремней на руках и ногах.

– И кто-нибудь, выключите уже этот светильник! Лупит прямо в глаза, я тут будто на солнце смотреть пытаюсь.

– …Может, самопроизвольное включение? Медицинский модуль у него в черепе может…

– Здесь сказано, что они отключены. По крайней мере, они так написали. Если что, отвечать будет отдел нейротехники…

– Начинать второй сеанс?

– Начинайте.

– Квинт? Квинт, ты меня слышишь? Ты живой?

«Я живой? Кто я? Самоопределение. У меня даже имени нет. И своего лица нет. Надо было остаться среди праха. Зря я выбрался из-под танка. А может, я и не выбрался?»

– Квинт! Ты меня слышишь?

«Это не по-настоящему. Это всё не по-настоящему».

– Откуда у тебя рация? Кеорт?! Отвечай! Откуда рация? С кем ты говорил?

Его грубо и сильно трясли за плечо. Сломанные кости отзывались болью. Трудно терпеть, и не было сил отбиться. Надо что-то ответить, иначе специалист по конкуренции не прекратит.

– Я взял рацию у одного из убитых. – Слова безвкусные, пресные. Они срывались с языка тяжело, словно капли расплавленного свинца. – У одного из тех, кто пытался пробраться в крепость. Это они стреляли в меня в Дит-сити.

– С кем ты говорил?

Чернота космоса. Пространству не нужны имена, в пустоте нет планов, замыслов. Нет больших идей. Если посмотреть в другой иллюминатор, откроется вид на планету. С орбиты она кажется огромной, значительной, но всё равно – она ничто по сравнению с колоссальной, непостижимой пустотой. Люди там, внизу, со всеми своими кейсами, дедлайнами, таймингами – мимолётный сон великого ничто. Они стараются забыть о собственной сиюминутности, окружая себя сложными системами взаимоотношений, строя планы, раздавая друг другу задания и убеждая друг друга в важности своих бестолковых проектов. Они совсем как этот специалист, который сейчас трясёт его и орёт ему в ухо.

– Да приди ты в себя! С кем ты говорил по рации?!

– С ментором Кроном. Перестань меня трясти.

Артон отступил. Взглянул на рацию, но отбирать не стал, хотя Кеорт отдал бы её без сожалений.

– О чём вы говорили?

– Обо мне, в основном. О Центре. Крону очень интересно говорить о Центре.

– Что за Центр?

– Неважно.

– Важно! Говори!

– Центр переподготовки персонала. – Кеорт вытянул из-за пазухи сложенный лист с картой, протянул Артону. – Вот всё, что было на «Энигме». Я нашёл «Энигму» в Дит-сити, и там ничего нет. Ни твоей спасательной шлюпки, ни подсказок, где её искать.

Артон вертел лист в руке, какими-то неуверенными движениями пытаясь его развернуть. Кеорт продолжал говорить, уже не обдумывая свои слова.

– На станции связи мы нашли – я нашёл – координаты «Энигмы», потому что знал, что там есть информация, как найти Центр. Это его мы искали всё это время… То есть я его искал. Пока ты думал, что мы ищем спасательную шлюпку.

– Что в этом Центре? Точка запуска? Галактическая связь? Что там есть?

– Там моя память. Больше там ничего нет. Прости, но там больше ничего нет.

Артон бледнел на глазах. Жёсткое лицо сплыло, челюсть отвисла. Он с усилием развернул листок и некоторое время смотрел на него.

– Что это?

– Карта. Как найти Центр. Очищение – это… не знаю, что это, но мне нужно до него добраться.

– Что это такое?!

Артон перевернул лист обратной стороной, посмотрел на Кеорта, снова на лист. Шея специалиста побагровела, лицо перекосило.

Нужно ему всё объяснить. Рассказать про распределительный блок «Харона» в столе у директора. Что в крепости происходит нечто очень нездоровое. Что надо забрать распределитель, всем им четверым сесть в бот и улететь отсюда как можно скорее. Кеорт не сказал ничего. Происходящее становилось всё более нереальным.

– Пошёл ты, – выплюнул Артон. – Катись к дьяволу, псих.

Скомканный лист упал под ноги Кеорту, отскочил от ботинка. Артон развернулся и ушёл. Громко хлопнула дверь, ведущая на крышу.

Ветер шевелил комок бумаги у ног Кеорта. Помедлив, Кеорт поднял его. На этом листе сконцентрировался весь смысл, который ещё остался в мире. Кеорт расправил его, чтобы ещё раз увидеть изломанную линию и слово «Очищение».

Лист бумаги был пуст. И всегда был пуст. На нём не было ничего, кроме размазанной крови.

Послышался шорох. Кеорт поднял взгляд и увидел рядом с воздухозаборниками мешок. Грязно-белая ткань перевязана верёвками, в получившемся коконе угадывались очертания человеческого тела.

Мешок начал дёргаться. Движения становились интенсивнее, яростнее – кто-то пытался освободиться из слоёв ткани, и она с треском порвалась. Из складок появились худые пальцы землистого цвета. За ними высунулась рука в знакомой куртке армейского покроя. Человек освободился от верёвок и ткани, обратил к Кеорту бледное, бескровное лицо и пошёл к нему.

Он был близко к Кеорту, намного ближе, чем в лесу у Плутоса и в Дит-сити, и видно было, что его куртка серая из-за забившего ткань пепла. И ещё можно было как следует разглядеть его лицо.

Швы шли через его виски, скулы, по линии подбородка, у кромки волос – кривые, в чёрной запёкшейся крови. Похоже было, будто старое лицо ему срезали, а потом грубо пришили новое. Белёсый лик ничего не выражал. Человек двигался к Кеорту какими-то противоестественными рывками: только что он был в десяти шагах – и вот он уже рядом. Онемев, Кеорт обречённо ждал, когда человек приблизится.