– Да, это смешно… И всё-таки – что мешает создать свой мир?

Мартин резко успокоился, пожал плечами:

– Наверное, ничего. Почему бы и нет? Только что ты тамбудешь делать? Насылать громы и молнии? Организовать маленький Олимп иприводить туда прекрасных юношей, а для разнообразия – прекрасных девушек?Вдохновлять пророков и устрашать грешников? У тебя в запасе – вечность. Незабыла? Ты будешь создавать одну религию за другой, наблюдать, как из-замаленького теологического разногласия твои создания режут друг другу глотки.Потом они немножко цивилизуются, решат, что ты – добра и милосердна… совершенноне представляю, уместен ли здесь женский род… потом они выйдут в космос. Одниживые игрушки встретятся с другими, почешут затылки… или куда ты им мозгивпихнёшь? И создадут свой Талисман. Нет, конечно, ты можешь их придавитьзагодя. Или как следует выпороть, едва потянутся к всемогуществу. Только зачем?Ведь поплачут, вытрут слёзы и снова примутся за старое. Ты же не станешьтворить убогих и скучных роботов, во всём покорных твоей воле и ограниченных вразвитии… Перед тобой всегда будет стена, а на ней надпись пылающими буквами:«ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ? ЗАЧЕМ?» И тогда ты закроешь глаза, спрячешься в маленький уютныйкокон и сделаешь тот шаг, которого от тебя ждали миллиарды лет назад. Положишьсвой разум в кладовку вместе с инстинктами.

– Ты, конечно, прав, – тихо сказала Ирина. – Только я бы всёравно попробовала.

Она посмотрела на Мартина. Тот грустно улыбнулся и сказал:

– И я бы попробовал. В этом вся беда. А знаешь, что хорошо?

Ирина вопросительно посмотрела на него.

– Мы не знаем, как заставить Талисман работать на нас, –сказал Мартин. – И аранки не скоро разберутся. А сами мы ещё долго не дотянемсядо всемогущества.

Они молчали, глядя друг на друга. Часы Мартина сновапискнули – он наклонился было к сейфу, но засмеялся и махнул рукой.

– Мне холодно, – тихо сказала Ирина. – Пойдём в посёлок?

Мартин снял куртку, набросил на плечи Ирины.

– Пошли. Я бы сейчас выпил. И съел целого дохлого пони.

Совсем поздно вечером, можно даже сказать – ранней ночью,Мартин с Ириной лежали в кровати и тихо разговаривали. Это был номер Ирины,отчасти из тактических соображений – ведь потенциальные похитители ключа должныбыли прийти к Мартину, отчасти – потому что её кровать оказалась шире.

– Ключ не может быть материальным, – уже в десятый разповторила Ирина. – Ну никак не может.

Мартин не спорил. Золотыми ключиками открывают двери лишьудачливые Буратино. Но Ирина продолжала, будто уговаривая саму себя:

– Планета тысячи лет была необитаема, так? Ни металл невыдержит, ни пластик. Значит – пароль. Код. Какая-нибудь фраза на туристическомязыке…

– Доггар сказал, что планету создали не ключники, –пробормотал Мартин, уткнувшись в плечо Ирины. Плечо было мягким, тёплым инужным. В отличие от полуночных догадок.

– Так, может, ключники и туристический язык позаимствовали упредыдущих хозяев Вселенной! – с ходу отмела его довод Ирина. – Ладно, пускайне туристический. Обычная мысль. Правильная мысль. Такой… заказ…

– Эй, двое из ларца, одинаковых с лица, дайте-ка мневсемогущество… – сказал Мартин.

Ирина вздохнула:

– Да, ты прав. Если требование должно быть как-то жёсткосформулировано, то мы можем гадать вечно. Нет, должно быть что-то ещё! Планетуведь не бросили, её перевели на холостой ход. Значит, ожидали появления новыхпотребителей.

– Какое гадкое слово – «потребитель», – сказал Мартин,уселся на кровати. – Ирка, ты не против, если я закурю?

– К окну иди, – распорядилась Ирина. – А, ладно, еслитрубку, то можешь и в комнате. Только не в постели!

– Хорошо, шпоры я тоже в следующий раз сниму, – пообещалМартин. – И с лошади слезу… Я никогда в кровати не курю.

– Это ценное качество, – согласилась Ирина. – Если ты ещё непьёшь, не играешь в казино и не ходишь по бабам, то удивительно – какой мужикпропадает.

– Уже не пропадает, – нагло сказал Мартин, набивая трубку. –Уже при деле. Ирина, всё должно быть куда проще.

– Проще, чем мысль? – удивилась Ирина.

– Помнишь, что даже аранки – и те создали технологию чтениямыслей? Но широко не применяют. Уж больно неудобно. Человек не думает связнымиблоками, слишком много паразитных мыслей – восприятие окружающего шума,зрительные впечатления…

– Ещё запахи. Хороший табак, кстати… Жалко, если мы неразгадаем тайны Талисмана, Мартин. Представляешь – здесь, под ногами,всемогущество! Кольца всевластия – по копейке пара. А мы не можем их поднять.

– Сдаётся мне, что кольца всевластия в таком количествемогут делать только в Китае, – сказал Мартин. – И ничего хорошего от них ждатьне стоит.

– Ты вообще когда-нибудь мечтал о всемогуществе? – спросилаИрина.

– О всемогуществе? – Мартин задумался. – Чтобы бытьсовсем-совсем всемогущим? В детстве, наверное. Не помню.

Ирина перевернулась на живот, подпёрла голову руками,посмотрела на него – едва угадывающаяся в слабом белом свете из окна фигурка.Спросила:

– А сейчас ты о чём мечтаешь?

Мартин объяснил.

– Это неинтересно, это просто осуществить, – отмахнуласьИрина. – А ещё?

Мартин подумал и сказал:

– Наверное, дурацки прозвучит, если расскажу.

– Ты попробуй, попробуй, – подзадорила его Ирина.

Мартин прислушался к едва слышимому шороху из коридора. Исказал:

– Мне однажды приснился сон… странный такой. Будто я еду втроллейбусе…

– Уже интересно, – развеселилась Ирина. – Ты часто втроллейбусах-то ездишь?

– Часто, у меня нет машины. Приснилось, что я еду втроллейбусе, и он выезжает из города, едет по какой-то пустынной дороге… вродебы в аэропорт, хотя дорога совершенно незнакомая. Я стою у окна, и мне оченьнравится пейзаж. И вдруг я вижу, что по салону идёт контролёр. Он всё ближе,ближе, и я почему-то впадаю в панику… нечем штраф заплатить, что ли? Не знаю… Вобщем, контролёр подходит ко мне – и тут троллейбус останавливается. Явыскакиваю из него перед самым носом контролёра, даже улыбаюсь ему. Троллейбусуезжает, а я вижу, что от остановки дорога… пешеходная такая, будтопросёлочная, поднимается на холм. А холм весь покрыт деревьями и застроендомами… старыми, деревянными, очень уютными даже издалека…

– Такие дома только издалека и уютные, – скептически сказалаИрина. – Ой, извини. Ты очень хорошо рассказываешь, я даже забыла, что этотолько сон.