и познания в расследовании преступлений».[736] И далее, конкретизируя свою мысль, И. М.Лузгин писал, что к объектам оценки следует отнести не только все обстоятельства, образующие состав преступления; доказательства по делу, но и «ситуации, складывающиеся при производстве отдельных следственных действий (при осмотре, обыске, допросе, предъявлении для опознания и т. д.); тактические и технические приемы и средства обнаружения и исследования доказательств; решения следователя; план расследования; поведение обвиняемого (подозреваемого), свидетеля, потерпевшего, исходную информацию, полученную от специалистов; оперативную информацию».[737]

В том, что качество расследования многих дел часто оставляло желать лучшего, вина, надо полагать, лежала, прежде всего, на тех, кто был ответственен за собирание доказательств, и не только за доброкачественность самих доказательств, но и за научную обоснованность мер, предпринятых для их обнаружения, закрепления и исследования. Именно поэтому, как справедливо заметил Ю. В.Кореневский, «несогласие суда с обвинительным заключением может быть поставлено следователю в вину лишь в том случае, если оно объясняется неправильными действиями следователя», в том числе «ошибочным применением тех или иных тактических приемов следствия, медлительностью, безынициативностью, односторонним подбором доказательств, грубыми ошибками при оценке доказательств».[738]

Таким образом, объем и разнообразие информации, содержащейся в материалах уголовного дела, дают основание говорить о них как об источнике, содержащем для оценки не только сведения о фактах, которыми субъекты процессуальной деятельности оперируют, устанавливая обстоятельства, подлежащие доказыванию, но и как об источнике иной, криминалистически значимой информации. В частности, информации о способах обнаружения и закрепления доказательств, круге выдвинутых и проверенных версий, выбранных следователем направлениях расследования и складывавшихся на отдельных его этапах следственных ситуациях, об организации и тактике проведения отдельных следственных действий и т. д.

Отражая ход и результаты коллективной работы, материалы уголовного дела и содержали всю ту информацию, которая давала основание для оценки эффективности познавательной деятельности органов расследования и суда, а в итоге и для окончательного разрешения дела. В этом по выражению А.Бризицкого и В.Зажицкого заключалась «процессуальная природа материалов уголовного дела», анализ которых «позволяет установить, насколько полно, всесторонне и объективно исследованы обстоятельства уголовного дела, выявить существенные нарушения процессуального закона, которые могли бы отразиться на законности и обоснованности вынесенного приговора».[739]

Для многих участников уголовного процесса такой анализ оказывался единственной возможностью получить информацию не только о самом событии, но и о путях и способах его установления. Поэтому любые итоговые решения органов расследования, прокуратуры и суда, влекущие правовые последствия, могли считаться законными, обоснованными и справедливыми лишь при условии проведения не только полного, объективного и всестороннего расследования и судебного разбирательства уголовного дела, но также полного, объективного и всестороннего изучения его материалов, на которых эти решения базировались. Можно профессионально грамотно провести расследование, но если в итоговом решении по делу не будут учтены и подвергнуты анализу имеющиеся в материалах дела доказательства, не будут оценены способы и средства их обнаружения, процессуального закрепления и исследования, то такое решение нельзя будет признать обоснованным, а значит и справедливым. И именно потому, что принятое решение окажется основанным не на всей имеющейся в деле информации, а только на ее части. Так, по делу о мошенничестве, связанном с нецелевым расходованием бюджетных денежных средств, суд вынес обвинительный приговор, сославшись при этом на результаты проведенной судебно-бухгалтерской экспертизы. Сопоставив выводы эксперта, на которые сослался суд, с теми, которые эксперт сформулировал в своём заключении, обнаружилось, что, вынося своё решение, судья проигнорировала ответ на один из поставленных перед экспертом вопросов, которым подтверждалась невиновность подсудимого.[740]

О подобной практике, которая сегодня стала достаточно распространенной, полвека назад достаточно деликатно отозвался известный ученый — Л. Е.Ароцкер, отметив: «Наличие доказательств, относящихся к делу и неиспользованных судом и следователем, свидетельствует о неполноте расследования…».[741] Не случайно поэтому высшие судебные инстанции в период действия ст. 20 УПК РСФСР, устанавливавшей обязанность следствия и суда полно, объективно и всесторонне исследовать обстоятельства уголовного дела, постоянно обращались к теме ответственного и глубокого изучения материалов уголовных дел, как важнейшему условию, определяющему качество судейской работы.[742]

От того, насколько полно и всесторонне будут изучены материалы уголовного дела, зависела не только обоснованность принятия собственных решений субъектами уголовно-процессуальной деятельности, но и оценка законности и обоснованности решений, принятых их процессуальными партнерами или противниками, в том числе надзирающими или контролирующими органами. Так или иначе, каждый из этих участников судопроизводства, изучая материалы уголовного дела в доступных каждому из них пределах, не только находил в них подтверждение своей позиции, но и стремился дать качественную оценку действиям других участников судопроизводства, в том числе тех, чья деятельность должна была ими оцениваться в силу возложенных на них процессуальных обязанностей. А это также требовало максимального внимания к материалам дела как к источнику не только сведений о собранных доказательствах, но и о способах их собирания и исследования. В литературе, например, применительно к кассационной стадии процесса обоснованно отмечалось, что «качество предварительного следствия, а также законность и обоснованность приговора не могут быть надлежаще проверены кассационной инстанцией в результате анализа одних только собранных по делу доказательств. Необходимо исследовать все материалы дела…».[743] О невозможности переоценить значение материалов уголовного дела для выяснения качества проведенного предварительного расследования писал и Ю. В.Кореневский.[744]

Между тем, доброкачественность расследования как понятие комплексное, определяется не только согласованностью предпринимавшихся следователем мер с требованиями закона, но и в не меньшей степени их соответствием научным, прежде всего, криминалистическим рекомендациям. Само собой разумеется, что материалы уголовного дела, отображающие весь ход его расследования и рассмотрения, оказывались уникальным источником информации для адвоката и его подзащитного, которые часто ставят перед собой цель оспорить выводы и следователя, и прокурора, и суда. Об этом следует помнить, поскольку именно криминалистические ошибки в познании события преступления чаще других ведут к недостоверным результатам расследования и разбирательства дела в целом.

И, тем не менее, следует признать, что работа по изучению материалов дела как способ оценки качества проведенного расследования и судебного разбирательства сегодня оставляет желать лучшего. Не так редки еще случаи, когда безответственное отношение к материалам уголовного дела, как источнику информации, приводило к тому, что, основываясь на одних и тех же документальных источниках, один и тот же сотрудник правоохранительной сферы приходил в своих решениях к прямо противоположным выводам, отвечая на один и тот же вопрос. Сказанное можно проиллюстрировать следующим примером из практики прокурорского надзора.