Я кивнула:

– И?

– Дело в том, что узнать глубочайшие желания человека –возможно. Ardeur позволяет заглянуть в душу.

– Знаю, это часто случается.

Он покачал головой:

– Но в том-то и дело, ma petite: это не должнослучаться часто.

– Но ведь случается. Именно так действует ardeur, когдаего питают полностью.

Он снова покачал головой:

– Non, ma petite, чтобы питаться полностью, совершенноне обязательно знать чьи-то желания сердца.

– Тогда питание лучше, энергии больше – если знать этиглубинные желания и дать желаемое.

Он кивнул:

– Oui, но ты помнишь правило для всех даров в моейлинии крови?

Я нахмурилась:

– Я не… а, насчет обоюдной остроты. Все силы Белльдействуют в обе стороны.

– Oui.

Я все еще не понимала:

– Если хочешь что-то сказать, говори прямо, потому чтонамека – если это был намек, – я не поняла.

– Когда ты познакомилась с Микой, какая была в твоейжизни главная нужда?

– Жан-Клод, не надо вести меня тропой рассуждений.Говори как есть.

– Тебе не понравится, – сказал он.

– У меня такое же впечатление, но я все же из тех, ктопредпочитает пластырь отрывать одним рывком. Говори давай.

– Тебе нужна была помощь в работе с леопардами и всемипрочими оборотнями, которым ты тогда стала помогать. Это твое желание помочьстольким видам положило начало нашей потрясающей коалиции. Ты сама говорила,что множество проблем общины ликантропов можно будет решить, только если ониначнут друг с другом разговаривать.

– Все это я помню, так что из этого?

– Тебе нужен был в твоей жизни такой мужчина, которыйбудет просто говорить «да», а не спорить и не осуществлять собственные идеи.Тебе нужен был кто-то, для кого твои дела будут на первом плане.

Он смотрел на меня так, будто выразился яснее некуда. Мнеясно не было.

– Разве не каждому такое нужно?

– Кажется, я понял, – тихо сказал Мика.

Я обернулась к нему:

– Так расскажи мне.

– Желанием моего сердца было спасение для моих людей –и партнер достаточно сильный и достаточно неравнодушный, чтобы помочь мне ихспасти. И мы оба друг от друга получили то, что было нам всего нужнее.

Я нахмурилась, пытаясь понять, потом медленно произнесла:

– Ты хочешь сказать, что я заставила Мику стать таким,как мне было нужно? – Я посмотрела на Жан-Клода. – Ты хочешь сказать,что даже сейчас он вроде как порабощен моей силой? И потому только никогда сомной не спорит? Он околдован?

Я посмотрела на Мику – такой ли ужас у него на лице, как уменя.

Но он был таким же, как всегда – спокойным, готовым делатьвсе, что будет нужно. Такой практичный, такой… ну все, что мне нужно было вмужчине. А, черт!

Он улыбнулся мне:

– Анита, не ужасайся ты так.

– А обычно ты споришь больше?

Он покачал головой:

– Я всегда был очень покладист, а годы, проведенные вгруппе Химеры, хорошо усмирили тягу к бунту. Выпендриваться – это слишкомдорого обходилось окружающим.

– И все, что у нас было – это вампирские фокусы, с тойтолько разницей, что вампир – я? Все это была ложь?

– Вот такой твоей реакции я и опасался, – сказалЖан-Клод.

– А какой реакции можно было от меня ожидать? –чуть не заорала я.

– Ты упустила из виду существенную часть егорассуждений, – сказал Мика.

– Какую еще часть?

– Если ardeur сделал меня идеальным твоим партнером, тоон же сделал тебя идеальной для меня. Это же обоюдоострое оружие.

И я тоже под чарами? Под своими собственными? Слишком этовсе было для меня сложно. Я обернулась к Жан-Клоду:

– Не понимаю. То есть, если это правда, как мы всемогли не заметить?

– Но, ma petite, ты все заметила. Твой Нимир-Радж –первый мужчина, с которым у тебя был секс при первой встрече. Первый, кого тыпозволила себе вообще не оттолкнуть. Разве не так?

Я хотела поспорить, но не могла, черт побери.

– Блин! – сказала я, повернулась и посмотрела наНатэниела. Он улыбнулся мне ласково, как улыбаются в кабинете врача человеку,только что услышавшему плохие новости.

– Если насчет Мики и меня правда, то и…

– Oui, ma petite, то же самое относится и к Натэниелу.

– Нет-нет, это было по-разному. С ними двумя –совершенно по-разному.

– Но они же разные люди. Желания одного сердцаотличаются от желаний другого.

– Я сопротивлялась Натэниелу почти полгода, поканаконец у нас был секс.

– Oui, но не секса хотел Натэниел на самом деле. Онхотел, чтобы его любили и ценили ради него самого, а не ради его тела.Отказывая ему в сексе, но не в любви, ты дала ему то, чего он больше всего насвете хотел.

Такое было чувство, что я задыхаюсь. Воздуху не хватало, ястукнулась спиной об стену, прислонилась к ней, пытаясь думать. Не получалось.

– Единственные двое мужчин в моей жизни, которых я невижу насквозь – это ты и Ричард.

Жан-Клод кивнул:

– Я знал, как не пустить тебя внутрь, а Ричарддостаточно силен и достаточно противоречив, чтобы самому не знать желанийсвоего сердца.

– Но все прочие! – Я уставилась на него. –Ашер, Дамиан, даже Джейсон… черт, просто не знаю…

Заговорил Реквием:

– Я думаю, что твой ardeur содержит не только похоть,Анита, но и любовь, как ardeur Белль. Как ardeur моей Лигейи.

– Я была в голове у Белль. Истинную любовь она неузнает, даже если ее мордой ткнуть.

Он улыбнулся, будто я его развлекла.

– Она знает ardeur, как воин знает свое оружие. Онавладеет искусством вызывать любовь и преданность, даже пристрастие – в других,не подвергаясь этому сама.

– А ты хочешь сказать, что я это делаю неправильно?

Он подумал, потом кивнул.

– Откуда тебе знать? – спросила я.

– Был момент, когда заглянула мне вглубь. Я ощутил, чтоты видишь меня до дна души, Анита. Я ощутил, как ты смягчаешь самые моиглубокие страдания. Белль Морт выманила бы это страдание на свет и использовалабы, чтобы пытать меня. Ты же попыталась его исцелить.