– И ты решил, что если одна и та же женщина составиласчастье нас обоих, то она должна подходить под критерии нас обоих.

Огги кивнул.

– Логично, – сказал Жан-Клод. – Неверно, нологично. Это твое свойство я забыл.

– Забыл что?

– Что ты пытаешься сделать из любви и чувств нечтологичное, нечто доступное пониманию.

Огги нахмурился:

– Ты надо мной насмехаешься?

Жан-Клод покачал головой:

– Нет, но я бы тебе напомнил, что Ашер нашел Джулианнусам. Я любил ее всем сердцем и всей душой, но выбирал ее не я. Я полюбил ее вконце концов, но начал не я.

– Значит, у меня были ложные данные.

– Можно и так сказать, – согласился Жан-Клод.

Огги посмотрел на меня, на охватившего меня Натэниела.

– Мика прав. Я мыслю, как лев. В Натэниеле я не вижупроблемы, потому что он покорный. И я испытываю необходимость утвердить себякак самого доминантного из доминантов в твоей постели. Но их, черт побери,целая куча.

Я пожала плечами, держа руки Натэниела как держат шаль,чтобы не соскользнула.

– И потому ты пытался схватить Мику, и потому таращилсяна него, как на уличную шлюху?

Огги пожал плечами:

– Может быть.

– Так вот, я этой мачистской хрени не понимаю ипонимать не хочу. Свою доминантность упражняй, когда меня не будет.

Огги ткнул пальцем за спину, привлекая наши взгляды к Ноэлю.Тот все еще стоял на четвереньках, ожидая, чтобы на него обратили внимание.

– Ты говоришь, ваш местный Рекс управляет своим прайдомне так, как все.

– Да, – ответил Мика.

– А его лев реагирует так, будто знает правила.

– Прайд Джозефа знает, что значит быть львом. Онипросто не устраивают драку за ранг на равнинах Серенгети над каждой добычей.

– А это и значит быть львом, – заметил Огги.

– На самом деле, – сказала я, – львы излесистых регионов так себя не ведут. Текучесть среди доминантов и сложнаясоциальная система эндемична региону африканских саванн.

Огги глянул на меня с интересом. Я ощутила, что краснею, ипостаралась это подавить. Натэниел обнял меня.

– Как сексуальны умные девушки! – шепнул он.

Я сумела сказать:

– У меня диплом по биологии, и я занималасьисследованиями по различным животным формам, когда у нас появилась коалиция.

Огги коротко рассмеялся:

– Я имею дело со львами тысячи лет, и никогда книжки поним в руки не брал.

Я уставилась на него:

– И тебе не хотелось узнать о них побольше?

– Я живу среди львов, и читать про них мне не нужно.

– Я живу среди вампиров и чуть ли не каждую ночьподнимаю зомби, но все равно читаю профессиональную литературу, чтобы не отстатьот науки о нежити.

Я даже головой помотала от такого выраженного имсамодовольства. Хуже всего, что он даже не счел бы это самодовольством.

Нет, хватит с меня общества Огги. Меня все еще тянула к себеего сила, но это ведь всего лишь любовь. С любовью я как-нибудь справлюсь.Ричард и Жан-Клод меня хорошо натренировали.

Я потрепала Натэниела по руке. Он поцеловал меня в щеку иотпустил, я подошла туда, где на полу ждал Ноэль.

– Ноэль, вставай.

Он встал, кося мне за спину, на Огги. Я тоже оглянулась, новампир стоял, и ничего не делал такого, только смотрел на Ноэля. Я тронулаюношу за плечо, повернула к себе, прочь от Огги.

– В чем дело, Ноэль?

– Нам с Тревисом надо с тобой поговорить.

Он снова хотел оглянуться на Огги, но я тронула его за руку,отвлекая.

– Ладно, поговорим.

Я направилась к дивану, уводя с собой Ноэля. Мика и Натэниелпристроились сзади. Я не знала, то ли они хотят тоже послушать, то липрикрывали нам спину – на случай, если Огги вновь вздумается сойти с рельсов.

Рядом с Тревисом сидел Реквием. Лицо у Тревиса посерело.

– Боже мой, Тревис, да перекинься ты и вылечись!

Он едва заметно, но напряженно покачал головой. Голос у негобыл сдавленный, с придыханием:

– Дай мне своего зверя, заставь перекинуться.

– Моему зверю и так хорошо, Тревис.

– Тебе нужно напитать ardeur на одном из нас или датьнам своего зверя. Пожалуйста, Анита.

Я посмотрела в искаженное болью лицо.

– Ты действительно хочешь метафизического секса, когдау тебя рука сломана?

Он покачал головой, скривился, весь сгорбившись надсломанной рукой, и заговорил, не разгибаясь:

– Нет, честно говоря. Но еще меньше мне хочется, чтобыэтого урода с голубыми перьями вместо волос ты сделала нашим Рексом.

– Я не…

Он посмотрел на меня в упор; на его лице выступала испарина.Его трясло, мучила боль, он должен был выглядеть слабым, но не выглядел. Силы вего взгляде хватало.

– Анита, если ты сделаешь его своим подвластным зверем,или Рексом для твоей львицы, то он разделит твою силу. И ни за что доминантныйлев, обладающий подобной силой, не оставит в покое местный прайд. Львыотличаются от прочих больших кошек. У нас нет того, чтобы жить и жить даватьдругим. У нас всегда идут разборки, кто тут главный кот в коллективе. Джозефсвою Регину выбрал из любви, не ради силы или власти. Она хорошая, но она егожена, а не сила, с которой надо считаться. Если ты дашь тому типу свою силу, онпросто не сможет нас не трогать. Живущий в нем лев будет вынужден найти нас изавоевать.

Я глянула через комнату, на Огги.

– Ты согласен с такой оценкой ситуации?

Огги кивнул.

– Да, но я не так уверен, как эти коты, что Хэвен –твой Рекс. Я тебя привязал своей силой, Анита. И сила твоей реакции на моихльвов вполне может объясняться именно этим. Не твой зверь, а моя силаувеличивает для тебя их притягательность.

Давно он ничего столь разумного не говорил. Интересно, ктоже настоящий Огги: этот, который соображает, или тот мужской шовинистическийидиот?

Я кивнула:

– О’кей, но как нам проверить эту маленькую теорию?

– Анита реагировала на твоих львов до того, как ты ееподчинил.

– Блин, – сказала я, – Мика прав. Я ж ссамого начала от них протащилась, еще до нашего поединка сил.

Огги кивнул:

– Тогда, наверное, твоя львица ищет доминанта. Как быто ни было, а твоя реакция на Пирса, совсем не такая, как на этих двоих, очем-то говорит нам. Либо моя сила поработала, либо твоя сила ищет добычупокрепче. Жан-Клод считает, что твой ardeur ищет добычу посильнее, отчего же ствоим зверем должно быть иначе?