И тут он увидел, как Вилли вдруг бросился плашмя на бакшлюпки и открыл огонь по мангровым зарослям правого берега. Он услышалтак-так-так-так его «томпсона». Потом раскатился другой, более затяжной звук.Он включил оба мотора и дал всю скорость, которая только возможна была в такомузком русле. Он не очень ясно представлял себе, какая это скорость, потому чтоего мучила дурнота. Дурнота проникала в кости, заполняла собою всю грудь ивнутренности, спускалась в пах. Он еще не ослабел окончательно, но ужечувствовал, как слабость одолевает его.

– Поверни одно орудие в сторону правого берега, –сказал он Генри. – Вилли там что-то обнаружил.

– Слушаю, Том. Как ты?

– Ранен, но пока держусь. А ты и Джордж?

– У нас полный порядок.

– Как только заметишь что-нибудь, сразу же открывайогонь.

– Слушаю, Том.

Томас Хадсон застопорил моторы и дал задний ход, стараясьвывести судно из зоны, которую обстреливал Вилли. Вилли вставил в свой«томпсон» обойму с трассирующими пулями, чтобы указывать цель остальным.

– Ты готов, Генри? – спросил Томас Хадсон в трубку. –Готов, Том.

– Давай начинай короткими очередями.

Он услышал, как грохнули пятидесятимиллиметровки, и далВилли знак подходить. Шлюпка пошла к ним на всей скорости, которую можно быловыжать из ее моторчика. Вилли все время стрелял, пока они не пришвартовались ксудну с подветренной стороны.

Вилли взошел на борт и сразу же бросился на мостик, оставивАру возиться со шлюпкой.

Он увидел Тома, увидел Хиля, который накладывал жгут на еголевую ногу у самого паха.

– Господи милостивый! – сказал он. – Сильнотебя, Томми?

– Не знаю, – сказал Томас Хадсон. Он и в самомделе не знал. Он не видел ни одной своей раны. Он видел только кровь, она былатемная, и это успокаивало его. Но ее было слишком много, и дурнота подступалавсе сильнее.

– Что там, Вилли?

– Не знаю. Один гад высунулся и пальнул в нас изавтомата. Я его положил на месте. Думаю, что положил.

– Я даже не слыхал выстрела, такую ты поднял трескотню.

– А уж от вас грохоту – прямо будто склад боеприпасоввзорвался. Как ты думаешь, там еще кто-нибудь есть?

– Может, и есть. Хотя мы им вкатили хорошую порцию.

– Так что будем делать? – спросил Вилли.

– Можно плюнуть, пусть их догнивают сами, – сказалТомас Хадсон. – А можно высадиться и покончить с этим делом.

– Меня больше сейчас заботят твои раны, – сказалВилли.

Генри возился с пушками. Если с пулеметами он обращалсянебрежно и грубо, то тут он был сама деликатность, и даже удвоенная, посколькупушек было две.

– Ты знаешь, где они, Вилли?

– Они только в одном месте и могут быть.

– Так высадимся и прикончим их к такой-то матери.

– Слышу слова офицера и джентльмена, – сказалВилли. – Кстати, мы потопили их лодчонку.

– Да ну? Мы и этого не слышали, – сказал ТомасХадсон.

– А мы без лишнего шуму, – сказал Вилли. –Ара ее рубанул своим мачете, а парус изрезал на куски. Самому Иисусу Христу неотремонтировать ее даже за месяц, если б он еще работал в своей плотницкоймастерской.

– Ступай на бак к Генри и Джорджу, а Ара и Антониопусть перейдут на правый борт. Мы пойдем к берегу, – сказал Томас Хадсон.Его мутило, и все у него было как не свое, но голова еще не кружилась. Жгут,наложенный Хилем, слишком быстро остановил кровь – значит, кровотечениевнутреннее. – Будешь мне показывать, как держать. Они далеко от берега?

– Там есть невысокая гривка, почти у самой воды, за нейони и прячутся.

– Думаешь, Хиль сможет их достать своими бомбами?

– Я дам очередь трассирующими, наведу на цель.

– А если они ушли оттуда?

– Уйти им некуда. Они видели, как мы раздолбали ихлодку. Могут теперь разыгрывать «Последний бой генерала Кастера» в мангровыхзарослях. Эх, черт, сейчас бы пива.

– В жестяной банке со льда, – сказал ТомасХадсон. – Ладно, живей за дело.

– Ты страшно бледный, Томми, – сказалВилли. – Ты много крови потерял.

– Тем более надо торопиться, – сказал Томас Хадсон. –Пока я еще держусь.

Он стал поворачивать штурвал, а Вилли, выставив из-за бортаголову, время от времени корректировал ход.

Генри теперь стрелял с таким расчетом, чтобы попаданияприходились то перед поросшей деревьями гривкой, то дальше, за ней, а Джорджбил туда, где верхушки деревьев были выше всего.

– Как там, Вилли? – спросил Томас Хадсон в трубку.

– Гильз столько валяется, что хоть медеплавильный заводоткрывай, – сказал Вилли. – Держи носом к берегу, а потомразвернешься, чтобы Аре и Антонио удобно было открыть бортовой огонь.

Хилю почудилась человеческая фигура впереди, и он выстрелил.Но это была только большая, низко росшая ветвь – Генри подсек ее, и онаповисла.

Томас Хадсон смотрел на приближавшийся берег. Когда ужеможно было разглядеть каждый отдельный листок в зарослях, он снова развернулсудно и почти тотчас же услышал «томпсон» Антонио и увидел его трассирующиепули, уходившие чуть правее пуль Вилли. Ара тоже открыл стрельбу. Томас Хадсондал задний ход и подвел судно совсем близко к берегу, но так, чтобы оставалсяпростор для Хиля.

– Брось один огнетушитель, – сказал он ему. –Туда, куда показывал Вилли.

Хиль бросил, и снова Томас Хадсон подивился меткости броска:медный цилиндр, блестя, взлетел высоко в воздух и канул вниз почти точно вуказанном месте. Раздался взрыв, вспыхнуло пламя, и почти тотчас же в дымупоявился человек – он шел к ним, сцепив вскинутые над головой руки.

– Не стрелять! – поспешно крикнул Томас Хадсон вобе переговорные трубки.

Но Ара уже успел выстрелить, и человек, покачнувшись, упалголовой вперед в мангровые заросли.

Он снова наклонился к трубкам и приказал возобновить огонь.Потом очень усталым голосом сказал Хилю:

– Постарайся метнуть туда же еще один. И следом добавьпарочку гранат.

Уже был пленный. И он упустил его.

Немного погодя он сказал: