— Помнишь рубин?

— С ярмарки? Конечно. Его каждый год сюда привозят.

— Я смотрел в него. Я видел их. А потом… Потом эта гадалка сказала… — Дендр осёкся.

На секунду Сайлос испугался, что старик его заметил. Но лекарь видимо просто собирался с мыслями, чтобы продолжить:

— Она сказала, что я увижу их, только когда приму. А приму только тогда, когда встану на их сторону.

Сайлос прижал к себе книгу и затаил дыхание. Почему Дендр говорит о Манороке и Роталлебе? И что ещё интереснее, неужели он тоже глядел в рубин?

— И что? Ты ведь понимаешь… Дендр, ты понимаешь, что это просто ярмарочные фокусы. Это гадалка наверняка живёт в каком-нибудь княжестве. Ты веришь ей?

— Я только сейчас вспомнил об этом. И знаешь… Мне кажется, я увидел одного из них… — лекарь закряхтел. — Ещё и Кайла приезжает!

— Кайла никогда не доставляла проблем, — отмахнулся библиотекарь. — За тот год, что она служила здесь, она мне показалась милой девушкой.

Дальше Сайлос не вслушивался. Дела королевы Тир-Тана его не интересовали. Другое дело Манорок и Роталлеб. Медведь начал искать их с Золотых месяцев, с тех же пор Сайлос и Мишель ни разу про них не говорили. Честно говоря, Элмас и думать о них забыл. Манорок и Роталлеб. Или Великий Король и Великий Воин, как их ещё называли. Поговаривали, что они пришли, чтобы помочь магам. И сами при этом являлись колдунами.

Во время праздника Первой звезды гадалка сказала, что Сайлос и Мишель знают Манорока и Роталлеба. При этом она намекнула, что каждому знаком только один из Великих героев, а второго только предстоит узнать. Сайлос искренне не понимал, о ком идёт речь. Мишель дружила со многими, ещё больше людей она считала знакомыми. Про себя Элмас такого сказать не мог, хотя за эти полгода его круг общения значительно расширился.

Почувствовав, что тело начало затекать, мальчик покряхтел и повернулся на другой бок. Теперь Сайлос смотрел прямо в стену. На время Белых месяцев их, чтобы удержать тепло, завесили плотной зелёной тканью. Когда вечером в комнате из источников света оставался только камин, казалось, что находишься в волшебном лесу.

Лес… Вроде бы в ближайшем к Башне жили маги. Те, которые напали на Мишель. И вот как после такого им помогать? Сайлос тогда впервые чувствовал неуверенность. Вроде бы ничего не изменилось, но всё разом стало другим. Мальчик никому не признался, но больше всего он боялся, что купель не сработает. Такого страха он не испытывал даже в детстве, когда пацаны в приюте гонялись за ним. А раньше Элмас считал, что ничего хуже тех беспомощности и ужаса с ним не случится… Вот как ему теперь помогать магам или тем, кто хочет им помочь?

Впрочем, Мишель бы могла согласиться. Не просто так, но при должных обстоятельствах… Например, если бы ей внушили, что происходящее с колдунами несправедливо, а их спасение — геройство. Стал бы Сайлос ей помогать? Мальчик помотал головой, внутренне понимая, что никуда бы от этого не делся. Отказывать Браво он так и не научился.

А что если именно Мишель — Манорок? Сайлос несколько минут лежал, ни о чём не думая, давая себе время переварить эту мысль. Мишель — Великий Король, то есть Королева. Чисто теоретически, у неё шансов гораздо больше, чем у самого Сайлоса. Первые в очереди на престол Дрейка стояли двое принцев: Арман и Мишель. Элмас тихо рассмеялся, забавно бы получилось. Да, здравствуют король и королева Мишель и Мишель Арлеоны. На королевские шифры бы можно было не тратиться, хватило бы одного. Сайлос снова рассмеялся. Нужно будет рассказать Мишель. Правда, она скорее всего скажет, что хочет быть Великой Воительницей, а не сидеть в золотых шелках, танцевать на балах и махать всем ручкой. Сайлос её понимал, хоть и считал, что подруга ошибается. По книгам он знал, что монархи занимаются не только этим. Они руководят страной, а короли и королевы Дрейка властвуют не только над своим королевством, но буквально над всем миром. Дел им наверняка хватает. Но вряд ли бы Мишель это заинтересовало. Сайлос бы наоборот хотел бы заняться этим, но, по всей логике, у него шансов на корону гораздо меньше. Смерть одного принца маловероятна, двух — невозможна. Так что Элмас мог стать только Роталлебом. Тоже неплохо: меньше внимания, больше свободы.

Но это всё просто глупость… Мальчик закрыл глаза, отгоняя мысли про Короля и Воина. Как назло те накрепко засели в голове. Их поддерживал бесконтрольный животный ужас. Сайлоса тревожила перспектива, что кто-то узнает, что он и Мишель знают Манорока и Роталлеба. А что случится, если решат, что именно они и есть Великий Король и Воин? Не нужно им такого. Лучше просто не думать о подобном, как все месяцы после допроса Бена и Оскара.

Не сговариваясь, Сайлос и Мишель не обсуждали эту тему. Лучше не говорить о том, что может привести тебя в лапы Медведя. Тот до сих пор пытался вызнать про Манорока и Роталлеба хоть что-то. Благо, сейчас он вроде бы успокоился, по крайней мере о розысках больше не говорили.

В первые месяцы поисков Медведь допросил всех слуг Серой Башни. На драконов и учеников он не смотрел, они не могли оказаться магами. От этой мысли Сайлоса прошиб холодный пот. А что, если он маг? Это ведь вскроется во время ритуала. Когда ему дадут драконов цветок, ничего не случится. Все сразу поймут, что он колдун. И его тогда казнят. Сожгут или распнут. Только потому, что кто-то сказал, что он Роталлеб, Великий Воин!

Элмас резко сел. Великий Воин. Воин не должен быть магом. Ему нужно уметь сражаться. Мечом или копьём… Маги этого не умеют, они полагаются лишь на свою силу. Значит, Великий Воин может быть драконом, и ему, Сайлосу, не нужно ничего бояться. Другое дело Манорок. Он, как Великий Король магов, просто обязан быть магом. Нельзя править драконами, если ты не дракон, нельзя управлять колдунами и колдуньями, не владея их силой.

Неужели такая судьба ждёт Мишель? Нет… Сайлос покачал головой. Только не Мишель. В конце концов, гадалка же сказала, что они знают Великого Короля и Великого Воина, а не являются ими.

Но получалось, что опасность ожидала всех остальных. Манороком и Роталлебом мог оказаться буквально кто угодно! Бедный этот кто-то! Сайлос снова лёг и крепко зажмурился. Почему именно кто-то из его знакомых? Почему Манороком не мог оказаться какой-нибудь настоящий маг? Например, тот, кто напал на Мишель, то