рублей за мои неприятности, пойду опять в КГБ и все расскажу про тебя, – пьяно пригрозила она Сержу.

– Не жирно? Ладно! Договорились! – торопливо остановил он ее. – Получишь свою тысячу! Я не жадный!

Вернулся Барков, он улыбался, слегка покачивался, но был доволен. В руке у него была еще одна бутылка коньяка.

– Гулять, так гулять! Кутить, так кутить! – разлил он коньяк в рюмки.

Потом пили еще и еще. Только Катя уже ничего не пила и молча наблюдала за ними. Серж поднялся, но упал на стул, снова поднялся. Барков, оперевшись руками о стол, тяжело встал и, покачнувшись, потянул на себя скатерть со стола вместе с посудой. Серж мгновенно подхватил под руку Баркова, поймал на лету фужер, поставил его на стол, и, как маленькому ребенку, сказал:

– Ну, ну, ну! Осторожно, мальчик, а то упадешь! Ваву сделаешь! Пойдем, я тебя провожу, пойдем!

«Молодец, Серж! Здорово играл пьяного, прямо артист, – мысленно похвалил его Барков. – А я-то уж подумал, что ты действительно готов».

Подчиняясь Сержу, Алексей Иванович заковылял к выходу между столиками. Маслова подождала официантку, расплатилась и вышла в холл, где в кресле, склонив пьяно голову, сидел Барков.

– Поймай такси! – коротко бросил ей Серж, доставая из гардероба «дипломат» Баркова…

…Утренняя Москва просыпалась и наполнялась разноголосым шумом. Лазарев и Барков медленно шли через сквер.

– Алексей Иванович, дело вступило в новую стадию. Теперь нужны связи Сержа, окружение, источники информации, финансирование. Ну и цели. Ребята обложили его берлогу. Квартира настоящая, он там и живет. А фамилия у него, как у знаменитого бегуна – Куц, но не Серж, а Серафим. Что оно такое, Серафим? Тянуло к искусству. Неплохо рисовал, перепробовал себя в разных жанрах, всего понемногу, но ничего настоящего. Кое-что смыслит в литературе, художественных произведениях и поэтому легко входит в орбиту интеллектуалов, особенно молодых, непризнанных, ищущих. Язык подвешен – заговорит кого угодно.

– Так много успели? – удивился Барков.

– Это наша с тобой работа, а не «хобби». У тебя не было ощущения, что Серж на тебя прицеливается? Уж очень он за тобой ухаживал. Сначала пьяного изображал. Хотел посмотреть, как ты будешь себя вести? А ты что же, битьем ресторанной посуды намеревался себя утвердить в глазах Сержа?

– Не поддержал бы Серж – пришлось бы набить черепков, – улыбнулся Алексей Иванович. – Мне думается, что интерес у него ко мне проснулся. Он даже успел посмотреть мой журналистский билет, пока Катя ловила такси. Да и загранкомандировку он осторожно потрогал. За нами никто не присматривал?

– Нет! Ребята вас опекали хорошо. После выхода из ресторана никто интереса к вам не проявил. Вот, может быть, в такси?

– Исключено! Маслова получила инструкции железные: первую машину не взяла, пропустила. Она «поймала» ту, из которой вылезла компания. Мы, наверно, уж очень перестраховываемся. Ведь встреча-то с Сержем не планировалась. Мы «случайно» на него вышли!

– Эх, Алеша! В нашем деле лучше перестраховаться, чем недостраховаться. Ты на него не случайно, а он случайно! Чекист должен все учесть, иначе он ничего не стоит. По всему, это опытный враг. И без проверки ничего не примет. Поэтому приказываю вам, – перешел Лазарев на официальный тон, – в здании Комитета не появляться, обходить его стороной. Связь со мной по телефону. Легенда у вас хорошая – журналист-международник, приехавший из-за рубежа. Вновь собираетесь в командировку. Французский знаете, в квартире книги, журналы. Знакомство с Данией, Голландией и Бельгией у вас не книжное, с Екатериной все должно быть как и до Сержа.

– Я все понял, товарищ полковник! А что с Райским?

– Наглеет, но чувствуется страх, все же чего-то боится. Тут еще одно ЧП: в Шереметьевском аэропорту некто Черняк пытался прорваться на иностранный самолет. Пограничник еле взял его у самой двери за границу.

– Стоп! – воскликнул к удивлению Лазарева Барков. – Идея пришла вчера в ресторане. По поводу границы.

– Пьяная идея! – засмеялся полковник.

– Бредовая! Но может оказаться реальностью. Вам не приходила в голову мысль, что Райский – это тоже дело рук Серафима? Он ведь тоже был судим, как и Маслова.

– Если идти по такой версии, то и последний случай можно навесить на Сержа. Черняк имел две судимости. А там, чем черт не балуется, мы поработаем с Райским, и даже сегодня.

Вечером Лазарев позвонил Баркову.

– С тобой скоро будет опасно общаться, – засмеялся полковник. – Ты провидец! Райского подвели к мысли о Серже, и он не стал сопротивляться. Написал покаяние, зарабатывает «чистосердечное признание». Как выяснилось, для встреч с Райским у Сержа была конспиративная квартира в Лианозово. Прием тот же: один алкоголик отдал ему ключи от квартиры за хорошую плату, а сам живет у своей приятельницы, такой же как он выпивохи. А теперь о главном. Серж снабдил его телефоном некоего Майерса в Париже. Он нам известен, один из деятелей Народно-трудового союза. Об отношении НТС к нашей стране говорить тебе не приходится, так что Райский – это маслом им по сердцу, если учесть, какую чепуху он молол о преследованиях и далее.

– На чем же он взял Райского?

– Тут отработанная система. И Екатерину, и Райского он подхватил в суде, а потом после приговора познакомился с ними. Помнишь его встречу с Масловой? Троллейбус, знакомство, потом творческие дома, рестораны, душеспасительные беседы. Шаблон, но срабатывает на молодежь безотказно. То же самое после суда и с Райским. Стал играть на творческих чувствах, на непризнанности, хвалить Запад, соблазнял большими гонорарами, виллой, женщинами. Я тебе пересказываю его «исповедь». Серж вдалбливал ему, что он гений, и здесь его не признают. Я тут разговаривал с его матерью. Прекрасный человек! Непонятно только, с какой ветки упало это яблоко. Правда, папочка в этой семье был не ангел. Кстати, где ты держишь Екатерину? Теперь ты за нее полностью в ответе. Ты принял на себя тяжелую обязанность.

– Герман Николаевич, вы так говорите, словно я хочу на нее покуситься, – улыбнулся Барков.

– Ну, если бы ты был способен на это, мы бы с тобой не работали, – не принял веселого тона Баркова Лазарев. – Где она будет жить? Мы вводим Сержа, надо все предусмотреть.

– Живет она у моей матери. Мать в ней души не чает, она думает, что Катя… ну в общем.

– Хорошо, пусть так думает, но ночевать придется ей у тебя дома. Будешь спать под одной крышей с Масловой. Понял? Под одной крышей! Раз уж он навязал нам правила игры, играйте, и упаси Бог сфальшивить!

– Нет, конечно! Для резидента он слишком активен и неосторожен. Рядовой исполнитель своей роли. Мелко все это.

– Значит, ты допускаешь, что мы напали на след вражеской агентуры? Что же она делает? Райских и Масловых? Ерунда!

– Пока не знаю, Герман Николаевич!